До темноты Книжник разыскал нужный ему квартал, проверил, не приходил ли кто в дом за время его отсутствия, и ничьих следов не нашел. Лошадь не хотела идти в дом, но Тим уговорами и хлебными крошками заманил ее внутрь. Сразу после того, как он притворил тяжелую дверь, на город упали короткие зимние сумерки, а еще через несколько минут все вокруг накрыла тяжелая беззвездная тьма.
Дом словно ждал их прихода.
Конечно же, здесь было сыро, пахло прелым, по углам выступала плесень, и лишайник карабкался на облезлые стены, но как только над головой появилась крыша, ощущение того, что мир рушится, показалось блажью. Как ни странно, но Тиму даже пришло в голову слово «уют». Хотя какой уж тут уют…
В подвале, где они устроились на ночлег, можно было не опасаться, что огонь увидят, и Книжник сразу же развел небольшой костер. По стенам из красного кирпича метались быстрые тени, трещали в пламени остатки старой мебели, рождая тепло и сладкую дрему, и даже лента вяленого мяса, о которую впору было сломать зубы, казалась мягкой и вкусной.
И они уснули в тепле под фырканье дремлющей лошади.
Утро встретило их ледяной крупой, летящей с неба, пронзительным ветром и зимним холодом. После скудного завтрака Тим исчез на некоторое время и приволок из развалин еще одну сумку с вакциной.
Бегун хмыкнул.
– И много у тебя такого добра по округе спрятано?
– Достаточно, – отозвался Книжник. – Но меньше, чем хотелось бы…
Он явно был не в настроении.
– Поднимайся, пойдешь со мной.
Бегун не стал перечить.
Книжник проверил стяжку на его руках и стволом автомата указал куда идти.
Двести ярдов, пройденные по переулку до берега, показались Бегуну целой милей. Ветер давил на них, резал до слез глаза, щеки горели от мелкой ледяной крошки.
С первого взгляда на реку стало понятно, что они опоздали.
– Лодка, говоришь? – Бегун потер связанными кистями кончик покрасневшего от сырости и холода носа. – Думаю, с лодкой ты погорячился.
Место для переправы казалось идеальным: русло Гранд-Ривер здесь было нешироким, противоположный берег – пологим, вот только зима по поводу переправы имела свое мнение. У берега вода взялась льдом, а ближе к середине, там, где течение было сильнее, серый, еще тонкий лед шел черными проплешинами.
– Надо пробовать, – сказал Книжник. – Лед еще рыхлый, лодка тяжелая… Можно проломить.
– Ну, пробуй… – Бегун презрительно дернул плечом. – Ты у нас самый умный, дерзай. Я бы подождал пару ночей и перешел бы вон там…
Он указал подбородком на место на речном русле, где ледовые языки, тянувшиеся с противоположных берегов, почти соприкасались, и продолжил:
– Вместе с лошадью и как по сухому.
Книжник задумался.
– Еще две ночи в Сити… А если нас засекут?
– Тут такой туман, что собственной жопы не видать… Забьемся в нору. Кто нас в подвале засечет? Вот если туман рассеется или солнце выйдет, а мы будем шастать по улицам, тогда…
Он с опаской глянул в небо.
– Пересидеть две ночи лучше, чем провалиться под лед, Червячок.
– Что-то ты стал сильно смирным, – Тим с недоверием глянул на вождя. – Советы даешь. С чего бы это?
Бегун присел на корточки, отломил кусок льда связанными руками, куснул и сплюнул в сторону ледяную крошку.
– Не от любви к тебе, Червячок. Твои дела мне похуй, уж поверь. Но попасть в лапы к жрицам – это засада. Им все равно, кому отрезать яйца. Поймают нас двоих, так двоим и отчекрыжат по самые… Айши больше нет, пожаловаться некому. Знаешь, что они делают с пришлыми в Зале Жертв?
– Никто никогда не был в Зале Жертв, – заметил Книжник резонно. – Откуда мне знать?
– Никто никогда не выходил оттуда живым. Некому рассказывать. Но тела я видел, и лучше бы я их не видел.
Бегун сплюнул в сторону и что-то пробормотал, упомнив Беспощадного.
– Так как теперь у нас ты старший, а я – просто пленный, то советую быстренько отсюда слинять и подождать две ночи в теплом доме! Спасай свою дырявую шкуру, Книжный Червь, и не забудь о моей!
Вождь хихикнул, но как-то странно, словно подавился смехом. Книжник посмотрел на замершего Бегуна, потом на реку, с которой вождь не сводил взгляд.
Там, где темные холодные воды еще не успел сковать лед, плыло мертвое тело. Голое мертвое тело. Книжник невольно шагнул вперед, давя новенькими ботинками хрупкую кружевную корку у берега. Испорченное ночным чтением зрение не давало ему рассмотреть детали, и, наверное, это было хорошо.
Плывущую по течению жрицу (судя по обилию татуировок на бледной обескровленной коже, это была именно жрица) выпотрошили, как рыбу: вспороли от горла и до паха. Течение несло ее головой вперед, и кишки тянулись за ней, словно щупальца, вились скользкой бахромой у бедер и между ног.
– Это еще что за хуйня? – хрипло прокаркал Бегун. – Ты тоже ее видишь?
Тим не ответил, а мертвое тело, словно услышав слова вождя, медленно перевернулось, показав небу и им двоим спину с искусно наколотым между лопатками глазом.
– Смотрец, – выдохнул Бегун. – Да сожри меня Беспощадный! Мертвый смотрец!
Труп жрицы медленно проплывал мимо, но Книжник уже смотрел на следующего мертвеца, качающегося на черной речной воде.
Это был воин Сити, тоже выпотрошенный, с разваленной до переносицы головой. Он плыл на спине, так же опутанный собственными кишками и с зияющей раной на месте гениталий.
– Как из Зала Жертв, – произнес бывший вождь Паркового племени, и в голосе его звучал неподдельный страх. – Жрицы кастрируют чужих согласно обычаю… Но это не чужой. Что там, блядь, произошло?
Он с опаской посмотрел в сторону Даун-тауна, невидимого за стеной тумана.
– Что там, блядь, произошло, если жрицы приносят в жертву жриц и убивают собственных стражей?
На фарватер вынесло еще одного местного вэрриора, разделанного крест-накрест. За ним показались два тела, переплетенных, словно в любовном объятии.
Книжник невольно попятился. Он был бледен, хотя держал себя в руках.
– Я не знаю, что стряслось, но это не жрицы убивают друг друга. Это кто-то…
– …убивает жриц, – продолжил за него Бегун. – Я тоже так подумал. В Сити серьезная резня. Это же жрицы, а не жертвенные куры, которых можно резать десятками!
Глаза вождя забегали. Еще недавно Книжнику было сложно представить себе насмерть перепуганного Бегуна, но теперь он видел это своими глазами.
– Ты же сам знаешь, Червь! Ты же знаешь, кто такие жрицы Сити?! Их не взять голыми руками! Их, блядь, вообще не взять в их логове!
Тел на фарватере все прибавлялось и прибавлялось. Мертвецы плыли один за другим, и Книжник уже не мог сказать, скольких несут ледяные воды Гранд-Ривер.
