Книга Не время умирать, страница 26. Автор книги Ян Валетов

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Не время умирать»

Cтраница 26

Он замолчал.

Внутри у него все сжалось от ужаса – он не знал, что делать дальше, только изображал решимость. Понятия не имел, что предпримет, но сохранял лицо перед Бегуном: Книжник всегда все знает!

Он никогда не принимал роды. Он никогда даже не присутствовал при родах. В племени все – от зачатия до деторождения – делалось на виду, но герлы помогали герлам, а тинам и челам нечего было вмешиваться в женские дела.

Книжник что-то слышал, что-то видел, что-то где-то читал, но никогда не наблюдал за тем, что делают герлы с роженицами. При трудностях, если что-то шло не так, звали шамана. Он камлал, бил в бубны, выл и прыгал вокруг, но если что-то шло действительно не так, то роженицу забирал Беспощадный. А еще, наплевав на шаманьи пляски, прихватывал на закуску и бэбика.

Можно надеяться, что у Сибиллы все случится, как надо. Можно только надеяться…

– Перестань выть, – сказал Книжник решительно.

Он приложил громадные усилия, чтобы его голос звучал рассудительно и спокойно, и у него получилось. Очень важно не только то, что ты говоришь, а еще и как ты это говоришь. Бегун замолчал и ненавидящим взглядом уперся Тиму в лицо.

– Ты когда-нибудь видел, как принимают роды? – спросил Книжник.

– Я? – удивился Бегун, сбавляя обороты. – Да никогда! На кой мне эта херь?

– Ну тогда будешь мне помогать! – заявил Тим, восхищаясь собственной наглостью. – Слушайся меня, и все будет в порядке!

Сибилла застонала, и Книжник почувствовал, как пальцы жрицы сдавили кисть его руки. И увидел, как ее вторая рука мертвой хваткой вцепилась в ладонь Бегуна, соединяя их троих в единое целое.

– Беспощадный меня раздери!

Бегун потряс головой, словно пытаясь стряхнуть наваждение.

– Она же нас угробит!

– Посмотрим, – сказал Тим. – Принеси воды. Я пока сооружу костер.

Глава 13
Роды

Крови было много.

Значительно больше, чем Книжник мог себе вообразить. Вообще, все происходило грубее и страшнее, чем предполагалось.

В книгах из Библиотеки, читанных Тимом в другой, давно забытой жизни, роды высокопарно называли таинством и чудом. На фотографии в одном из ветхих журналов женщина со светлым и счастливым лицом прижимала к груди толстощекого малыша. Книжник плохо помнил свою мать, поэтому часто представлял, что это она прижимает его, новорожденного, и светится от счастья. Младенцы в Парке не были такими улыбчивыми и упитанными. Женщины его племени редко улыбались после родов. Они вообще редко улыбались. Жизнь Парковых была нелегкой: вечно не хватало еды, зимой племя замерзало, летом – мучилось от жары, москитов и лихорадки. Герлы работали и рожали, рожали и работали. И никакого таинства или чуда в родах никто не видел. Это была часть жизни. Такая же, как еда и сон.

Книжнику не нужно было рожать. Он не участвовал в процессе воспроизводства: вожди не дали бы ему плодить уродов, да и он сам не старался получить герлу в пользование. То, что случилось между ним и Белкой, не имело никакого отношения к воспроизводству или доминированию охотников над противоположным полом. В племени и названия не было тому, что между ними произошло. Слова для обозначения были, а вот названия не было. Он читал о родах, но никогда не интересовался, как это происходит в действительности. Поэтому сейчас был совершенно бессилен помочь умирающей жрице.

Он, конечно, слышал, как кричали герлы, производя на свет бэбиков. Он, естественно, знал, что некоторые из рожениц умирали, уходили к Беспощадному прямо из женской комнаты. В книгах это называлось «умереть в родах», и герлы умирали – кто в родах, кто после них, но это никого не пугало. Ни тех воинов, что их брюхатили, ни многочисленную любопытную детвору, ни самих герл.

Закон говорил, что их долг вынашивать, рожать, кормить, готовить воинам еду и ублажать их по первому зову, – и они подчинялись Закону. Благодаря Закону, как бы жесток и глуп он не был, а по мнению Книжника, Закон был и глуп, и жесток безмерно, – племя Парка выживало и потихоньку росло от зимы до зимы.

В той, как он теперь понимал, спокойной и мирной жизни Книжник был любознателен, но не любопытен. Он никогда не видел сам процесс появления бэбика на свет, ему бы и в голову не пришло лезть, куда его не просят. В умных книгах его детства писали, что теория никогда не заменит практики. И, стоя между разведенными в стороны коленями Сибиллы, забрызганный кровью, сукровицей и слизью, Книжник на собственной шкуре убеждался в правоте этой сентенции.

Сказать, что он напуган, было бы неправдой: он был смертельно напуган. Он искренне старался помочь жрице разрешиться от бремени, но на практике мог только исполнять ее команды. Все было бы ничего, но Сибилла тоже рожала в первый раз и была не в себе от боли, страха и кровопотери. Впрочем, у Книжника мелькнула мысль, что если бы ему пришлось терпеть то, что терпела роженица, то он бы просто сошел с ума в первые же пять минут и уж точно никому бы не помогал.

От Бегуна тоже толку не было, но пока Тим пытался помочь Сибилле родить, вождь таскал с улицы колотый лед и превращал его в кипяток на импровизированном очаге. Ничего, кроме кипятка и прокаленного на огне ножа, у Книжника не было.

Сибилла дышала неглубоко и часто, как раненое животное. Глаза ее то становились пустыми, то наполнялись страхом и болью. Роды продолжались второй час, жрица была измучена болезненными схватками и с каждой минутой теряла силы от потери крови. Если бы Книжник не знал ничего про микробов, то был бы спокойнее, но про микробов он читал значительно больше, чем про роды. Он прекрасно понимал, что даже если ребенок родится до того, как умрет его мать, то дальше судьба обоих будет зависеть только от того, как много микроорганизмов успело попасть в открытые раны. И выживут они или не выживут, зависит не от него, не от Сибиллы, не от Бегуна и даже не от воли самого Беспощадного, а от случая и силы организмов. Книжник порылся в памяти и выудил оттуда красивое, но бесполезное при нынешних обстоятельствах слово – иммунитет.

Сибилла застонала, покраснела лицом от натуги, стараясь вытолкнуть ребенка. Стон ее больше походил на рык зверя, чем на женский крик.

Бегун отвернулся.

– Подохнет, – сказал он негромко, так чтобы Сибилла ненароком не услышала, и сплюнул в сторону. – Нихуя ты, Книжный Червь, не знаешь, не умеешь… Только пиздеть. Вот потужится она – и опять кровью умоешься. Порвал ее бэбик изнутри.

– Подожди хоронить. Дай воду и тряпки.

Даже тряпок было недостаточно. Те, что были, пропитались выделениями и кровью, но Бегун молча постирал их в горячей воде и принес обратно. Вряд ли такая стирка могла убить инфекцию, но лучше сделать хоть что-то, чем ничего не сделать.

Книжник протер кисти горячей тканью и осторожно коснулся ладонью живота роженицы. Сибилла вздрогнула, Тим отдернул руку, но успел почувствовать шевеление под натянутой влажной кожей.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация