В палатке, перепуганный криками и пальбой, заплакал бэбик. Заскулил, словно щен, зашелся пронзительным плачем…
– Вот теперь мы и узнаем точно, надо ли было их застрелить… – Сибилла откинула полог и презрительно фыркнула, обернувшись к Тиму. – Думаю, что надо было. Твоя герла говорила правильно, Червь. Добрый – значит мертвый.
– Ну, пока-то я живой! – бодро объявил Книжник, понимая, что его авторитету, если он вообще существовал для жрицы, нанесен непоправимый урон.
– Это пока, – отозвалась Сибилла, исчезая за пологом.
– Поглядим! – сказал Тим ей вслед, но жрица вряд ли его услышала.
– Выезжаем с рассветом! – обратился он к вождю.
– Оглянись, – голос Бегуна звучал безрадостно и устало. – Уже рассвет.
И вождь зевнул во всю свою редкозубую пасть.
Глава 6
Долина
К тому времени, как они попали на затяжной подъем, солнце уже подобралось к зениту. Воздух леденил, но лицо у Тима горело от солнечных лучей и обжигающего ветра.
Колея пролегала по узкой полке, вырубленной в камне.
Кое-где еще виднелись остатки металлических сеток, с помощью которых предки улавливали осыпающиеся камни, но по всему было видно, что Рейлой никто не пользуется. Головки рельс покрылись ржавчиной, безжалостные время и ветер изгрызли бетон шпал и разрушили крепления. Все должно было рухнуть еще много лет назад, но каким-то чудом оставалось в рабочем состоянии. Впрочем, если бы по рельсам передвигалась не маленькая и сравнительно легкая гребная тележка, а загруженный роувинг с полусотней гребцов на борту, полотно могло не выдержать.
Книжник и Бегун ритмично качали ходовой рычаг. Поскрипывал привод, тяжело дышали уставшие гребцы. Книжнику казалось, что удары его сердца разносятся на мили вокруг. С каждым ярдом высоты дышать становилось сложнее, и пересыхающее горло требовало влаги. Все пассажиры дрезины, включая самого маленького, постоянно пили, но вода уходила, как в сухую землю, и холодный воздух снова драл высохшие глотки.
Сибилла сидела на ящиках сверху, держа на коленях автомат, и внимательно, как хищная птица, высматривающая добычу, наблюдала за окрестностями. Малыш спал у нее в ногах, прикрытый от ветра пластиком и картонками. Ребенок был абсолютно спокоен, сыт и мог не думать о том, что ожидает их впереди. Но Книжник не мог позволить себе спокойствия.
– Есть другой путь в эту самую Долину, – сказал Бегун, хлебнув воды. – Зуб даю!
Он снова взялся за рычаг дрезины.
– Где-то тут есть дорога покороче. Или ущелье какое-то, или другой подъем.
– Зубы побереги, – отозвалась жрица, не переставая оглядывать окрестности. – У тебя их и так не осталось. Тут явно давно никто не ездил. И похоже, что и не ходил… Что там по карте, Книжник?
– Справа должен быть автомобильный мост, – прохрипел Тим, закашлялся и тоже потянулся за флягой. – Мы поедем левее, по мосту с Рейлой. Потом будет два тоннеля: один для машин, другой для трейнов. Вообще-то тоннелей всего три…
– Три Трубы, – сказала Сибилла. – Как и говорил этот мелкий засранец. Три Трубы, которые давали их племени доход.
– Доход за проход, – пошутил Бегун. – Да сидели они на этих Трубах, как Косолапый с Сиплым на бридже между Тауном и Сити. Много ума не надо, сиди себе да дань собирай…
– Ума для этого надо поболе, чем для беготни всем племенем за пиг-отцом, вождь, – резонно заметила Сибилла. – Без обид.
– Да я и не обижаюсь, – Бегун ухмыльнулся, хотя Книжник чувствовал, что сказанное его задело. – Было бы с чего собирать дань, так я бы ее собирал, но Парк на отшибе, не с кого брать было. Вот и приходилось за пигами и дирами гоняться да на рэббитов силки ставить. А не поймаешь рэббита – так жрать нечего и выменять жратву не на что. Фармеры даром муку не дадут, им ништяки подавай… А где нам, убогим, брать ништяки? Вот скажи мне, Сибилла, в Сити голодали? Голодали так, чтоб думать, кого из своих сожрать до конца луны?
– Всякое было, – ответила Сибилла сдержанно. – Но своих не ели, врать не буду.
– При мне тоже своих не ели, – голос Бегуна звучал спокойно, но ощущалось, что разговор ему очень неприятен. – Потому что соблюдали Закон. Каждый чел должен охотиться. Каждый. А тот, кто не охотится, тот жрет объедки, если есть объедки. А нет объедков – так ничего не ест. Не заработал.
Он кивнул на Книжника.
– Вот он знает… При мне у него хоть были объедки. А вот до меня, в голодуху… Было всякое.
Они преодолели подъем, и дрезина покатилась вниз, медленно набирая скорость. Можно было впервые за всю дорогу перевести дух, но не забывая подтормаживать, особенно на широкой дуге поворота.
– За поворотом начинается ущелье, – предупредил Книжник. – Тоннели и мост там.
Он потянул за рычаг тормоза, и тележка замедлила чересчур бодрый ход.
Тим только сейчас заметил, как изменилось все вокруг за последние несколько миль пути. Как живописны красные с черным скалы и уходящий вниз склон, покрытый неровной осыпью и валунами. Как прозрачен стылый воздух и как прекрасны заснеженные вершины, венчающие гребни Скайскрепера на горизонте. В холодном голубом небе над ними пылал желтый косматый шар солнца, а между растрепанными ветром перьями облаков парили неторопливо громадные кондоры.
Красное, белое, синее, желтое…
После слякоти низин, бесконечного дождя, развалин и серости все еще не проснувшегося леса горы были прекрасны. Но за поворотом их ждала неизвестность. Вернее известно было, что за поворотом их не ждет ничего хорошего. Челоподобная герла с заточенными на треугольник зубами и ее уродливая свита вряд ли при встрече бросятся целоваться.
Дрезина, гремя колесами по разболтанным стыкам, обогнула красную пузатую скалу, и перед Книжником и его спутниками открылась Долина.
Пожалуй, Долина размерами была не меньше Парка: несколько миль в длину и почти две мили в ширину – чаша, окруженная горами со всех сторон. Когда-то внизу было много построек, теперь же просевшие, местами обрушенные крыши едва виднелись среди разросшейся зелени.
Окружавшие Долину горы были лишены растительности, голы и безжизненны, но зато в ущелье наличие воды и защита от ветров свершили чудо: внизу буйствовал настоящий лес.
Почки на деревьях лишь недавно выбросили молодые яркие листья, все еще редкие кроны не успели сомкнуться над развалинами, а иначе бы с моста, по которому сейчас катилась дрезина, было бы невозможно разглядеть следы человеческого присутствия.
Через всю Долину тянулись два величественных сооружения: автомобильный и мост для трейнов. Они располагались параллельно на высоте семидесяти футов, в конце Долины каждый нырял в свой тоннель. Автомобильная эстакада, по которой машины спускались вниз, давно обрушилась, а вот платформа для пассажиров Рейлы все еще оставалась целой и невредимой.
