– А если мы уже на прицеле? – Бегун походил на взведенную пружину. Старую, изъеденную ржавчиной, но все еще хранившую в своих витках силу сжатия. – Расслабились, блядь… Гуляем! Хоть голыми руками нас бери, трахни меня Беспощадный!
– Заканчивай бояться, Мо, – сказала Сибилла, сохраняя спокойствие. – Поздно бояться. Пошли. Чем быстрее мы уберемся с открытого места, тем лучше.
Следующий труп они нашли в трехстах футах от первого.
Не высосанную мумию, а именно труп, объеденный хищниками и крабами почти до скелета. Еще пару дней – и местные падальщики растащили бы не только мясо, но и кости, а сегодня находку еще можно было хоть как-то идентифицировать.
Бегун молча ткнул пальцем в дыру на черепе мертвеца.
В этом случае причина смерти была совершенно очевидна.
Пуля попала челу в лоб и частично вынесла затылочную часть, чем воспользовались мелкие крабы. Через пустые глазницы наполовину ободранного цепкими клешнями черепа было видно, как в голове покойника шевелится живая хитиновая масса.
– Дня три-четыре назад, – предположила жрица. – Они его уже доедают.
В подсумке у покойника обнаружилась коробка патронов, граната и два запала. С пояса Бегун снял нож странной формы – в черных жестких ножнах, с ровным длинным лезвием и упором для пальцев.
– Почему не забрали тела? – спросил Книжник, когда они пошли дальше. – Ладно, тела… Почему не забрали оружие?
Бегун пожал плечами.
– Может, бились ночью – не видно же нихера! Может, днем, но разбежались после боя в разные стороны.
Книжник заприметил еще одну подозрительную кучу водорослей, в которой шевелились крупные крабы, шагнул к ней, но вождь его опередил.
– Жмур… – сказал он. – Смотри… И там еще лежит…
Из кучи водорослей прямо на их пути торчала нелепо вывернутая ступня в отличном, почти не стоптанном ботинке. На каблуке восседал краб – черный глянцевый – и тянул к пришельцам шипастые приоткрытые клешни.
Тим заранее знал, что они увидят под черными спутанными волокнами.
Трупоеды пировали и тут, и чуть дальше, где покойника занесло серым донным илом, еще через сто ярдов от этого места, где лежала, показывая солнцу крупные желтые зубы, обглоданная лошадь.
Набежавшая волна внезапно обнажила в песке россыпь стреляных гильз. Чуть дальше останков лошади лежал похожий на мертвого раздавленного паука перевернутый ган-кар.
– Ого, – удивилась Сибилла, разглядывая обломки. – Ничего не напоминает, Мо? А тебе, Книжник?
Книжнику это действительно кое-что напоминало. Он повидал немало таких вот повозок с пулеметами за последнюю зиму и сам проделал не одну сотню миль на подобной штуке. Но мысль о том, что сейчас они видят перед собой один из ган-кэрроджей покойного Резаного, показалась ему абсурдной.
– Как бы они добрались сюда раньше нас? – спросил он. – Это же тысяча миль. А может, и больше!
– Если можно перевозить по Рейле людей, – резонно заметил Бегун, – то почему нельзя перевезти лошадей? Загрузить их в роувинг
[14] там, а выгрузить здесь? Механик сделает такой роувинг на раз! Ты же сам говорил, есть много путей. Мы нашли один, они – другой. Что мы вообще знаем о возможностях Стейшена? Мне, например, лично Проводник втирал, что их вагоны ходят везде, где есть Рейла. Или ты думаешь, что доехать сюда сложнее, чем перебраться через Горячие Земли?
– Или никто никуда не ехал, а просто здешние челы тоже умеют поставить пулемет на телегу, – парировал Тим. – Может такое быть?
Вождь пожал плечами.
– Конечно, может. Но давай предположим худшее. Тем более что у Проводника и Механика на нас… – он развел руки в стороны, – в-о-о-о-о-т такой зуб, бро! И если это они, то ищут именно нас!
– А нашли кого-то другого… – Сибилла подняла с песка кусок разбитого металлического обода. – Смотрите! Разнесло вдребезги! Интересно, из чего по ним выстрелили? Прилетело им с воды, со стороны Оушена. Смотри, как лежат обломки, и лошадь…
Книжник присмотрелся.
Жрица была права.
Стреляли со стороны воды, причем не из автомата или пулемета. У пулемета просто не бывает пули такого калибра! Пушка, может быть? Пушка на лодке? Однако… Это уже не лодка должна быть, а корабль! Или… может… как называется эта штука, которая стреляет ракетами? Базука? Уж точно – понятно, что ничего не понятно!
Тим посмотрел на океан.
Огромный, могучий, бесконечный, как небо. Тысячи миль соленой воды, населенные чудными морскими зверями, диковинными рыбами, разными гадами и еще теми, кто сумел одним выстрелом превратить в обломки немаленький ган-кар и разорвать на части стрелка, возницу и лошадь заодно.
На берег набежала очередная волна, хлюпнула и отступила, оставив на крупнозернистом песке кружево белой пены.
«Ты сдурел… – сказал рассудительный близорукий чел по имени Книжник, сидящий внутри бородатого олдера Тима. – Куда ты лезешь? Это же Оушен! Ты не рыба, ты почти не умеешь плавать! Оставайся на берегу! Там, в океане, ничего нет! Вода, вода, вода – отсюда и до бесконечности! Там нет тверди, там не живут челы! Свет, на который ты летишь, это просто свет. Ты же понятия не имеешь, кто его зажег! Может, они еще хуже людей Долины? Откуда тебе знать, что они такое? У тебя есть лекарство, Тим. Ты уже завоевал бессмертие! Возьми Сибиллу с Грегом, возьми этого чертового Мо, пока он еще не подох, забейся в глухой угол, стань отцом нового племени! У тебя в руках не просто вакцина, у тебя в руках власть карать и миловать, выбирать среди многих – лучших, решать, кто умрет в восемнадцать, а кто продолжит путь! Может, ты и не силен физически, но ты умней, хитрей, ты опытнее, чем большинство живущих. Белка научила тебя выживать, и ты выживешь! Ты найдешь место для логова и сумеешь сделать так, чтобы до тебя не добрались».
Тим вздохнул, впитывая соленый запах ветра, запоминая ощущение щиплющей свежести у себя на коже.
«Необязательно превращать жизнь в борьбу, – продолжил рассудительный воображаемый Книжник. – Борьба вообще бессмысленна, если только твоя собственная жизнь не зависит от ее результата. Одумайся. Найди себе место. Просто живи. Любая жизнь коротка, даже если кажется тебе вечной».
Тим мысленно показал сам себе средний палец.
– Жизнь продолжается, если ты оставил что-то достойное после себя, – прошептал он. – Иначе она лишена смысла, какой бы длинной не была.
Выброшенный на берег могучим штормом корабль вблизи казался еще больше и мощнее. Ветер упирался в его ржавые бока и свистел, врываясь в разбитые иллюминаторы. Судно возвышалось над ними троими, как гора, как громадная железная скала, торчащая из песка и воды.
