Натанаэль сел на кровати.
– Жером, у тебя найдется нож или булавка? Нужно кое-что проверить.
– Да, конечно.
Жером осторожно протянул ему перочинный ножик.
Натанаэль провел лезвием по указательному пальцу. Выступила капля крови. Он поднял палец к свету.
– Да что ж такое? – пробормотал Жером. – Что у тебя с кровью? Посмотри, она не красная, а какая-то лиловая.
Натанаэль сжал зубы. Он бы многое отдал, чтобы обо всём сейчас рассказать лучшему другу. Но вместо этого ответил:
– У меня обнаружили редкую болезнь. Но ты не волнуйся, я не заразный. Химический клуб – это просто прикрытие, чтобы не сеять панику в интернате. Там собираются все зараженные ученики, а профессор Валентин нас лечит.
Жером так побледнел, что стал почти зеленым.
– Болезнь не заразна? А как же Девернуа? А Валер?
Его голос становился всё более пронзительным.
– У них была самая тяжелая форма, у меня всё не так серьезно. Валентин пытался спасти Валера. Поэтому находился в ту ночь в лазарете.
– Быть того не может! – прошептал Жером. – Где ты мог такое подхватить?
Натанаэль предвидел этот вопрос.
– Профессор Валентин думает, во всем виновато укрепляющее средство, которое нам всем давали два месяца назад. Помнишь? Все ученики и учителя должны были прийти в лазарет и выпить этот мерзкий сироп.
– Но я тоже его пил!
– Да, но это был другой сироп. Просто попалась одна испорченная бутылка. Сироп там совсем скис. И мы отравились. Ты не волнуйся. Валентин сказал, со мной всё будет в порядке.
Не похоже было, чтобы Жером поверил этим выдумкам. Действительно, история была шита белыми нитками. Натанаэль еще раз взглянул на кровь, выступившую из пальца. Хотя она не была такой густой и темной, как кровь Валера, отрицать было невозможно: трансформация уже началась. Поколебавшись, он облизал палец. Вкус крови тоже изменился. Казалось, он пробует хорошее вино.
Наконец мальчики улеглись. Натанаэль не мог уснуть. Он вглядывался в темный, покрытый трещинами потолок. Ближе к полуночи Жером, который, казалось, давно уже спал, повернулся к Натанаэлю и прошептал:
– Слушай, Январский! Клянешься, что правду сказал? Что ты не ходячая зараза?
– Клянусь, – ответил Натанаэль. – Вот тебе крест.
И, хотя он не верил в силу заклятий, про себя всё же добавил: «Если солгу, мне одна дорога – в ад».
Глава 13
Безумный день
В шелухе драматичных событий скрываются семена, из которых прорастут перемены, улучшение мира и общества.
Из речи Жака Вилена о Коммуне, 1871
Либертэ провела в «Бродячем кафе» худший из возможных вечеров, и теперь ей оставалось лишь вернуться в пансион юных тружеников. Ворота были уже заперты. Пришлось звать консьержа. Смирившись с неизбежным, Либертэ покорно ждала, пока он откроет калитку и проводит ее до дверей главного здания. Всю дорогу консьерж сыпал упреками.
– Ты на часы-то смотрела? В такое время порядочные люди давно в кровати, а не шастают по улицам и не ходят куда попало! В мое время воспитанная девушка и думать не могла, чтобы выйти на ночь глядя. Чего удивляться, что всё теперь шиворот-навыворот!
– Мне очень жаль, гражданин, – повторила Либертэ в четвертый раз.
– А еще эти бездельники-лясникамы! Не поймешь, что они хотят сказать! Нет, раньше был порядок! Была мораль! А теперь поставили женщину во главе государства и всё кувырком! Ты хоть понимаешь, что придется о тебе доложить?
– Да, – едва слышно пробормотала Либертэ. Она была слишком уставшей и подавленной, чтобы мучиться чувством вины. Она хотела одного: чтобы консьерж наконец умолк.
– Еще одна такая выходка, и тебя исключат. Тут приличное заведение, а кто не понимает этого, пусть идет на все четыре стороны!
Наконец они подошли к пансиону. Консьерж достал ключ и стал отпирать дверь со всей возможной медлительностью. Не переставая ворчать, в конце концов он впустил Либертэ внутрь. Она тут же ринулась в спальню и упала на кровать. Вокруг было тихо, все спали. «Ну, хуже, чем сейчас, точно не может быть», – сказала она себе, перед тем как провалиться в сон. Бедняжка даже не разделась.
Проснувшись на рассвете, Либертэ чувствовала себя такой же уставшей. Ей снились кошмары. Что-то про Синабра и светловолосого человека из дома с тремя лунами. Совершенно измученная, она протерла глаза и посмотрела на верхнюю полку. Прямо над ней громко храпела соседка. Сегодня суббота. Рабочий день начинается позже. Можно не торопясь собраться и позавтракать.
Но ни сухарям, ни водянистому кофе из столовой не удалось вернуть ее к жизни. Хуже того – к девяти утра вновь разболелась голова, из носа опять потекла кровь. Либертэ поехала на работу, прижимая к лицу носовой платок. И не успела слезть с велосипеда, как начальник вызвал ее к себе. Гийом Клеман смотрел куда-то вдаль из-под очков, накручивая усы на указательный палец.
– Садись! – приказал он.
Тон голоса насторожил девушку.
– Патрон? Что-то случилось? – встревоженно спросила она.
– Мне трудно говорить об этом, – произнес он. – Ты с нами уже полгода, и всё это время твоя работа была достойна самой высокой похвалы…
Клеман прочистил горло, снял очки, снова водрузил их на кончик носа и продолжил:
– Ты, как и я, читаешь газеты. Знаешь, что Гюстав Фиори и Максим Сэвер обеспокоены сложившейся ситуацией. Они решили усилить меры безопасности. Это значит, что мне придется отключить несколько рекламных автоматов, чтобы уменьшить риск взлома. Придется сократить их количество ровно вполовину. Смогу оставить лишь те, что на площадях и бульварах, – там дружинникам легче следить за ними. Всё это накладывается на потери, которые я уже понес. Как ты знаешь, три моих рекламных аэростата уничтожены…
На этих словах он развел руками.
– Я больше не могу платить зарплату всем своим работникам.
Либертэ поняла. Чем только она прогневила судьбу? Девушка провела рукой по лицу, на секунду закрыла глаза.
– И раз я всего лишь подмастерье, придется мне уйти первой. Так? – уточнила она с мрачным видом. Хотелось думать, что это просто очередной страшный сон и скоро она проснется.
– Мне очень жаль.
Гийом открыл ящик, вынул оттуда конверт, положил его перед ней.
– Вот небольшая компенсация из моих личных средств. Я прекрасно понимаю, что это не заменит зарплату, но на первое время… Я вложил туда рекомендательное письмо. Мне очень грустно с тобой расставаться. Единственное, что утешает, – сейчас в башне Верна как раз ищут новых работников. Тебя туда обязательно возьмут. Кто знает, может, через пару лет ты сможешь стать инженером.
