«Действительно женщина-воин», – думаю я, припоминая слова Андрасты.
Мне ужасно хочется показать ей, какая я теперь, увидеть ее горделивую улыбку. Андраста – единственный человек, которого я позволяю себе воспринимать как друга, но в ту ночь, когда она привела меня в Аннун, она дала понять, что я не смогу видеть ее часто. И я вдруг чувствую себя очень одинокой.
Когда я покидаю безопасное пространство кабинки для переодевания, из своей кабинки выходит Олли. В униформе он выглядит старше своих пятнадцати лет. Сначала он не замечает меня, так что у меня есть мгновение, чтобы удивиться мрачному выражению его лица, – но тут он поворачивается ко мне, и с его лица исчезают все эмоции.
– Ты прямо на человека стала похожа, – говорит он.
– И ты тоже, – отвечаю я.
Униформа дает нам право войти в палату рыцарей – длинное узкое пространство в задней части центрального холла замка. Там нет окон, только одно огромное отверстие в потолке пропускает солнечные и лунные лучи в центр помещения. Скамьи с подушками и кресла с высокими спинками выстроились вдоль стен под изображениями прежних рыцарей. Каждому из нас выделен шкафчик, где мы можем держать свои вещи. Но эти шкафчики не стоят в ряд вдоль стен, как в школе. Они находятся в неожиданных местах. Олли досталось потайное отделение внутри огромного письменного бюро. Я получила освещенный свечами альков, который появляется, когда я нажимаю ладонью на левую сторону камина.
«Хотелось бы мне знать, где мамин шкафчик», – думаю я, наблюдая за тем, как новые рыцари весело открывают свои шкафчики. Воспринимала ли мама все это спокойно, как пытаюсь делать я? Или визжала от волнения, как Рамеш?
По комнате расставлены столы, каждый украшен какой-то картой, и на всех стоят статуэтки. Райф, всадник, который помог мне несколько ночей назад, показывает нам, как из фигурок можно строить на картах боевые формирования. На одних изображены большие открытые пространства, на других – путаница улиц или сложные многоэтажные здания. Рамеш тут же бросается к столам, вовлекая в игру других сквайров. Поначалу Олли держится в стороне, как и я, но потом Рамеш просит его помочь выстроить модель боя, и вскоре уже они болтают, как обретшие друг друга братья. Рамеш и кое-кто из сквайров пытаются применить ту же тактику и ко мне, но я сделана из материала покрепче и лишь вежливо качаю головой, когда меня зовут присоединиться. То, чем они занимаются, – это не учеба, это выстраивание связей, а меня это совершенно не интересует.
Но нам недолго позволено расслабляться. В ту же самую ночь один из рееви тихо входит в комнату и вешает чистый холст справа от двери. Мы собираемся перед ним, и он прижимает к ткани ладонь. И от этой точки начинают проступать слова, подобно тому как проступает венозный рисунок, если ввести краситель в сосуды.
– Это расписание ваших тренировок на следующие несколько месяцев, – сообщает рееви. – До тех пор пока вы не закончите обучение до Остары и не начнете свои первые настоящие патрулирования.
– А что такое Остара, когда мы дома? – спрашивает Олли.
– Весеннее равноденствие. Ближе к концу марта.
– Но до него еще много месяцев! – жалобно восклицает Рамеш.
– А вы думаете, что достаточно просто попасть сюда – и можно сразу, без подготовки, одолевать кошмары? Ну что ж. – Рееви пожимает плечами. – Это будут не мои похороны.
После того как он уходит, ворчание продолжается.
– Я и на школьное расписание трачу достаточно времени, а теперь еще и по ночам? – бормочет Рамеш.
Рыжеволосая девочка, которую я помню по Испытанию, проводит пальцем по буквам.
– А вы посмотрите-ка на это, – говорит она с сильным корнуоллским акцентом. – И не говорите мне, что это не намного интереснее школьных уроков.
– Ничто, что называется уроком, никогда не будет интересным, Феба! – заявляет Олли.
Среди его приятелей тут же разгорается спор.
Феба пожимает плечами, и я вдруг кое-что понимаю. На Испытании она заставила многих усмехаться, потому что вышла на арену, сжимая в руке какую-то старую игрушку. Но усмешки исчезли, когда игрушка превратилась в настоящего льва. Я слышу низкий рык и, оглянувшись, вижу ее льва в другом конце комнаты – Эмори почесывает ему живот. Я ловлю взгляд Фебы, и она улыбается мне, но я отворачиваюсь. Я пообещала себе, что не стану заводить здесь друзей. И ничего не изменится от того, что некоторые выглядят привлекательнее, чем я ожидала.
А насчет уроков Феба права. Каждая ночь делится на две части: одна – более традиционная, когда мы сидим, а наставники из других лоре рассказывают нам о разных вещах вроде права, истории и психологии, рыцарства, мифологии и символики. Мы узнаем о том, как таны из Тинтагеля поддерживают связь с танами в других частях страны, с замками, что разбросаны до самых Шотландских островов и дальнего западного побережья Ирландии. Учителя – все они таны, работающие неполную смену, – показывают нам разные типы кошмаров и то, как работает при этом сознание сновидцев. Они ведут нас на самый высокий купол Тинтагеля и показывают стаи кошмаров: гигантов, что пристроились между небоскребами Канэри-Уорфа, и львов, что рыскают на Трафальгарской площади, и бродячие, ревущие воплощения тех статуй, что стоят в Итхре. Они объясняют нам, как хитроумно ночные кошмары могут использовать тревоги сновидцев, принимая вид любимого человека, с которого кожа сходит как чешуя, обнажая скрытого внутри демона.
Другие уроки практические, и только для тех, кто стал рыцарем. Это уроки стратегии, владения оружием, акробатики и полета, черт побери! Я узнаю, как правильно управляться с моим ятаганом, хотя мои гасящие огонь мраморные шарики остаются в шкафчике в рыцарском зале; учитывая, что они одноразовые, мои учителя думают, что лучше приберечь оставшиеся два до тех пор, пока я не закончу обучение.
Но почти каждый урок в эти первые недели возвращает к одному и тому же – к инспайрам. Это конструктивный элемент Аннуна.
– Главное, что вы должны знать об инспайрах, – говорит наш учитель, усатый мужчина по имени мистер Блэйк, выводя нас однажды ночью на земли Тинтагеля, – так это то, что на вас им наср…
В группе кто-то нервно смеется.
– Вы меня слышали, – продолжает мистер Блэйк. – Инспайры заботятся о тех, кто их создал, то есть о сновидцах. А мы с вами находимся здесь в полном сознании, так что мы лишь отчасти можем использовать инспайров, чтобы изменить себя. – Он в качестве демонстрации уменьшается до размера тыквы. – Но мы не можем использовать их, чтобы изменить сны или кошмары. На это способны только сновидцы.
Веснушчатый мальчик рядом со мной хмурится, когда мистер Блэйк возвращается к своему обычному росту.
– А как насчет нашего Испытания?
– Да, неплохо, молодой человек. – Мистер Блэйк показывает на мальчика. – Ваше Испытание – исключение. Там действовали совсем другого рода твари. За этим кроется магия фей. Но в другой части Аннуна? Нет-нет-нет – это куда более мудрено.
