– Стоять!
Ох, вот дерьмо.
29
Все в порядке, Ферн. Мы к этому готовились.
Я делаю глубокий вдох, приказываю своему сердцу вести себя прилично и подхожу к стражам.
– Слава богу, вы можете меня видеть, – говорю я.
– Что-то ты слишком уж молода, чтобы быть авентуром, – говорит один из них.
– Послушайте, – говорю я, – я открыла мамино зеркало, и вдруг появился белый свет, а потом я оказалась здесь. И я ничего не понимаю. Это какая-то игра в виртуальной реальности или еще что-то?
Стражи переглядываются.
– Пожалуй, тебе лучше пойти со мной. – Один из них хватает меня за руку и тащит через ворота внутрь.
– Эй, отстань! – Я пытаюсь изобразить смятение. – Я ничего не сделала! Слушай, если ты можешь мне просто объяснить, как отсюда выбраться, я уйду, хорошо?
– Ты веди себя потише, – негромко говорит страж. – Здесь никому не разрешается кричать. Ему это не нравится.
Ему. Мидрауту. Точно так же как он лишил ртов тех сновидцев, он отобрал голоса у своих собственных слуг. Я продолжаю протестовать – хотя уже намного тише, – а страж ведет меня по широким пешеходным улицам. Вдоль них – пушки и военные флаги. Я внимательно рассматриваю эти флаги. Белый фон, простой черный круг, и в нем – тонкая «V». Это немного напоминает эмблему танов, вот только на флаге Мидраута один-единственный луч вместо пятиконечной звезды.
– Сюда.
Страж толкает меня внутрь через деревянную дверь, потом ведет по пустому коридору, и наконец я оказываюсь в камере с кирпичными стенами; в ней нет ничего, кроме одного деревянного стула.
– Руки на стену, – приказывает страж.
Он ощупывает меня в поисках чего-нибудь такого, что могло бы изобличить меня или представлять опасность для него. Он внимателен, но, конечно, ничего не находит и очень быстро оставляет меня в покое, так что я могу приступить к своему делу.
Сначала я просто обхожу камеру в поисках инспайров, которые могли бы задержаться в этой тюрьме. Пугающее чувство пустоты усилилось, когда меня привели сюда, но я стараюсь не обращать на него внимания.
Лорд Элленби говорил нам, что сами стены и помещения здесь могли измениться по прихоти Мидраута, но я совсем не ожидала, что почувствую нечто настолько чужое. Пустота царапает мои кости. Здание подверглось таким сильным манипуляциям, что его способность меняться почти иссякла, как не может больше меняться дерево, когда его превращают в уголь. Но где-то там, в толще кирпичей, я все-таки чувствую инспайров. Я провожу ладонью по деревянной двери. С моей стороны замка нет, но он есть снаружи. Я пытаюсь дотянуться до механизма, но древесина слишком толстая, плотная. Мне нужно что-то еще.
Стул. Он поставлен здесь как бы в последний момент, нечто вроде тени любезности, – и я это вижу. Инспайры, что удерживают его форму, не так сильны, как те, что создают стены или дверь. Одна из ножек мне подойдет. Я улавливаю то ощущение, что обычно рождается в кончиках моих пальцев или в затылке. Я тянусь к инспайрам, поощряя их оставить нынешнюю форму. Они постепенно откликаются, и эта форма тает, и вот у меня горсточка инспайров, а стул покачивается на трех ножках. Я осторожно кладу его набок, чтобы он не упал и шум от падения не выдал меня, потом возвращаюсь к двери. Прижимая своих инспайров к дереву, я побуждаю их найти щель в плотной пространственной решетке воображения Мидраута. Они просачиваются к замку, приобретают форму ключа. Внутренние рычаги не хотят двигаться, чувствуя подделку, но наконец отодвигаются, а я слышу мягкий щелчок: дверь отпирается.
Коридор пуст, хотя я и улавливаю звуки движения где-то неподалеку. Страж явно не думал, что я сумею выйти из камеры, – да и с какой стати ему так думать? Насколько он мог понять, я просто девочка-подросток со странной внешностью.
Лорд Элленби говорил, что мне придется следовать интуиции. Ну, прямо сейчас моя интуиция твердит мне, что нужно бежать, и как можно быстрее, подальше от коридора справа от меня. Ощущение неизбежной гибели самое сильное именно с той стороны, так что мне, видимо, следует идти именно туда. В качестве поддержки я прижимаю оставшихся инспайров к животу, и это немного помогает умерить тошноту. Коридор разделяется на два, и я поворачиваю налево, заставляя себя двигаться именно туда, куда все мои чувства запрещают мне идти.
Тошнота достигает пика, когда я прохожу мимо одной из дверей, потом начинает ослабевать. Я заставляю себя повернуть обратно и позволяю себе срыгнуть пару раз, прежде чем воспользоваться оставшимися драгоценными инспайрами, чтобы заняться замком. На этот раз дело идет труднее. Боль, нарастающая в затылке, равносильна сопротивлению замка в этой двери. К тому же меня не оставляет жуткое ощущение, что кто-нибудь может застукать меня здесь в любой момент. Наконец замок щелкает, дверь открыта.
Когда я вхожу внутрь, тошнота накатывает с такой силой, что я не могу удержаться – меня рвет на бетонный пол. На языке горький вкус желчи, а я смотрю на то, что вызвало такую реакцию. Сначала я уверена, что это еще один карман пустоты, календ, такой же как в театре «Глобус». Но на этот раз календ обладает формой. Это человеческое тело. Нет – это одежда. Латы, если точно, надетые на какой-то манекен. Издали все выглядит так, словно кто-то сплавил металл с черным шелком; это нечто гладкое, гибкое, но непроницаемое. И одинаковое со всех сторон, хотя я и представить не могу, зачем бы кому-то захотелось создавать нечто столь ужасное, в особенности если у них тут есть Иммрал. Может, это некое орудие пыток, предназначенное для того, чтобы довести до безумия надевшего это? Оставшиеся инспайры из моей руки собираются у меня на животе, словно прячась в страхе. Я не могу больше находиться рядом с этим и удираю из комнаты.
Дальше коридор выводит в гулкий холл. Там вокруг стола собрались несколько мужчин и женщин, они тихо разговаривают. Я прижимаюсь к стене, желая, чтобы между нами оказалась какая-нибудь дверь. Потом как можно осторожнее выглядываю из-за угла, стараясь расслышать, что они говорят.
– Почти готово…
– Он должен скоро быть здесь…
– Когда кто-нибудь в последний раз проверял пленника?
Пленник. Может ли это быть Самсон? Лорд Элленби не знал, попал ли Самсон в плен или просто не в состоянии с ним связаться. Он боялся первого, и похоже, что он снова оказался прав. Теперь мне только и нужно, что выяснить, где держат Самсона.
Я возвращаюсь по коридору к камерам, в желудке свербит, но это ощущение ослабевает с каждым шагом. Я до этого не обращала внимания на другие двери по дороге, но теперь стараюсь понять, есть за ними кто-то или нет. Через несколько дверей от той камеры, куда заперли меня, я чувствую движение за стеной.
– Эй? – шепчу я, стараясь провести свой голос сквозь паутину инспайров между мной и пленником.
