– Нас слишком мало, и мы слишком малы! – кричит Самсон сквозь общий шум.
– Я стараюсь, как могу!
Он хватается за меня, когда Лэм шарахается в сторону, чтобы не наступить на павшего рыцаря. Мои ребра и плечо пронзает боль.
– Мне просто хочется, чтобы мы были такого же размера, – говорит Самсон. – Это могло бы лишить их части преимуществ.
Конечно. Я мысленно крепко выругалась из-за того, что сама об этом не подумала. И когда Самсон перебирается на своего коня, я соскальзываю с Лэм и откатываюсь в сторону, ища прикрытие. Мне понадобится побыть неподвижной, чтобы сделать это, а главное – мне надо видеть всех. Я осознаю, что прислонилась к платформе, которая выводит нас из Аннуна. Мне только и нужно, что достать свое зеркало – и я окажусь дома, в безопасности. Но эта мысль задерживается в моем мозгу лишь на долю секунды.
Несколько рыцарей еще сидят в седлах, и я сосредоточиваюсь именно на них. Мысленно удерживать их всех одновременно – это нелегко, особенно когда я слышу звуки ударов, звон металла, вижу смерть, – но я стараюсь изо всех сил отключиться от всего этого.
«Больше, – думаю я. – Сильнее».
Мой уже истерзанный мозг напрягается, выжимается, как мокрая простыня. Боль почти невыносима, но под ней кроется что-то еще. Я чувствую, как каждый из моих друзей-рыцарей увеличивается в размерах, и их лошади тоже.
Когда я открываю глаза, рыцари уже одного размера с ассасинами, голова в голову. Самсон прыгает на спину одного из трейтре и, став слишком тяжелым, чтобы его можно было стряхнуть, дергает монстра за тонкую шею и втыкает стрелу в яремную вену. Конь Олли, как олень, высоко подпрыгивает, давая моему брату возможность запустить один из чакрамов в голову другого трейтре. Лорд Элленби останавливает коня, загнав в угол двух монстров, и осыпает их градом гигантских стрел.
Я снова вмешиваюсь в схватку, наполовину сосредоточенная на том, чтобы удержать товарищей в их новом виде, а наполовину – на ятагане в моей руке. Теперь мой сравнительно небольшой рост служит преимуществом. Трейтре так заняты большими рыцарями, что не замечают меня. Рассекая им задние ноги, я покалечила нескольких, а потом стала нырять под их животы и бить снизу в чрево.
И среди всего этого я лишь теперь вижу Олли и Фебу, они сражаются, стоя спиной к спине. Лев Фебы щелкает мощными челюстями направо и налево, отгоняя ассасинов. Тут на нас обрушивается дождь стрел, и я, посмотрев вверх, вижу рееви и харкеров, которые пускают с парапетов самодельные стрелы. Грозовая туча взлетает над самой высокой башней Тинтагеля, чтобы обрушиться на поле боя. Морриганы носятся от одного трейтре к другому, выклевывая им глаза. Но они, конечно, не могут сравниться по силам с монстрами, – трейтре заглатывают их целиком, сразу десятками.
– Нет! – слышу я крик Олли.
Я разворачиваюсь и вижу, что лев Фебы вонзил когти в бок одного из ассасинов. А потом понимаю, почему взволнован Олли. Три монстра, вместо того чтобы схватиться со львом, подбираются к Фебе. Они сбивают ее с ног. Я мчусь к ним, уворачиваюсь от острого хвоста одного из монстров и перепрыгиваю над разинутой пастью другого. Феба что-то бессвязно выкрикивает. Между тремя трейтре ее фигурка выглядит крошечной. Олли беспомощно отбивается от монстров. Феба пытается вырваться из их лап. На долю секунды ее взгляд встречается с моим. И два отчаяния сталкиваются в это мгновение: мое отчаяние от мысли, что я не могу ее спасти, и ее отчаяние от того, что она понимает: ее не спасут. Я бросаю в ее направлении свою силу, но уже поздно. Один из трейтре разрывает когтями грудь Фебы, кровь проступает аккуратными линиями, и лев Фебы падает на землю рядом с ее неподвижным телом, снова превратившись в мягкую игрушку.
На мгновение и другие рыцари возвращаются к своим обычным размерам, подобно тому, как тускнеет мигающая лампочка, однако в следующий миг я снова сосредоточиваюсь. Я не могу позволить себе расслабиться, потому что тогда все погибнут, как Феба, как Рамеш и Райф. И их смерть теперь на моей совести, я не могу этого вынести.
– Отступаем! – кричит вдали лорд Элленби.
Некоторые из рыцарей пытаются повиноваться приказу, но другие трейтре преграждают им путь, прыгая на ступенях перед входом в замок.
Олли дергает меня, я вскакиваю в седло за его спиной. Он отъезжает от тела Фебы, как будто его преследуют призраки.
– Это слишком, – выдыхает он. – Это слишком тяжело, Ферн.
– Знаю. Мы не можем… Нас недостаточно.
Двери замка распахиваются, поток людей выплескивается наружу. Таны в туниках всех цветов, в плохо сидящих латах, вооруженные, видят, что мы почти сдаемся, и не желают допустить, чтобы мы сражались одни. Но они не подготовлены как воины. Аптекарь Дрю вдруг взлетает в воздух. Крылатый трейтре спикировал, чтобы поймать его. И больше я его не вижу.
Я вынуждена ухватиться за Олли, когда Балиус резко берет в сторону, чтобы обойти какого-то трейтре. Мы проскакиваем так близко к нему, что задеваем его бок. И вдруг меня потрясает видение. Маленькая рыжеволосая девочка цепляется за ногу рыжеволосого мужчины. Олли задыхается от боли, и я возвращаюсь в Аннун.
– Ты тоже это видел? – кричу я ему в ухо.
– Конечно видел. Это была его сестра.
Кое-что из записей мамы вдруг всплывает в моей памяти. «Но вместе с тем, что пугает нас, самое важное – выяснить, что делает его человеком».
– У меня идея, – выдыхаю я.
Может, не такая уж это и идея, но вдруг она сработает. Она опирается на то, что во всех этих тварях осталось что-то человеческое, но я не уверена, что это так. Кто знает, возможно ли это вообще? Образ Райфа, того, что от него осталось, и разбросанные трупы – все это вспыхивает перед моими глазами. Дыши глубже, Ферн. Феба в ловушке, когти, вонзающиеся в ее грудь, ее крик, ее крик, ее крик…
Сосредоточься. Я должна это сделать. Ради всех них.
Я концентрируюсь на том трейтре, мимо которого мы только что проскочили. Передо мной сгущаются инспайры, готовые выполнить приказ. Я представляю себе маленькую рыжую девочку – сестру трейтре, – и она возникает прямо в воздухе. Мысленным щелчком я создаю нож и прижимаю его к горлу девочки. Она в страхе зовет брата. И трейтре мгновенно разворачивается и превращается в коренастого подростка со шрамом от щеки до щеки. Ближайшие рыцари не теряют времени, выясняя, что происходит. Они бросаются на парня, когда тот бежит к сестре; теперь, будучи человеческих размеров, он уязвим для мечей и стрел рыцарей.
– Да! – шипит Олли.
Что-то брызжет на мою руку, держащуюся за его талию. Кровь. Я чувствую, как из носа снова пошла кровь. Нам нужно поспешить.
Мы движемся по полю битвы, несколько рыцарей следуют за нами, когда начинают понимать, что именно мы делаем. Один ассасин сражен благодаря виду его давнего товарища, одетого в хаки, с разрубленной пополам головой. Другой взлетает в облике крылатого трейтре – а на землю падает бледная женщина, рыдающая при виде возлюбленного с окровавленным лицом и изуродованным телом.
