– Думаю, что понимаю, – ответила Марианна. – Ты сказала, что вам передалось от него стремление к свободе. Но свобода заключается не только в том, чтобы поступать согласно своей, а не чужой воле. Ее надо уметь отстаивать от враждебных посягательств. Если не углубляться в рассуждения о высоких материях, то можно сказать так: дом – это земное воплощение представления человека о том, каким должен быть мир. Невозможно остаться свободным, не защитив свой дом. Оставить его и бежать – первый шаг к тому, чтобы потом подчиняться чужой воле до тех пор, пока она не истребит последние ростки свободы в душе и не сломает сам дух. Человек со сломленным духом почти никогда не будет в силах сам подняться с колен.
– Вы говорили и убедительно, и красиво, – усмехнулась Мартина. – Ответьте проще! Если бы вы были тогда рядом с Робином, то позволили бы ему так поступить? Не пытались бы отговорить?
– Если бы я тогда умела владеть оружием, как сейчас, то вышла бы вместе с ним так, как это сделал он. Если нет, то, благословив Робина, нашла бы укрытие, чтобы не мешать ему исполнять свой долг, и молилась бы о его победе над Гаем Гисборном и ратниками шерифа, – без промедления ответила Марианна.
Мартина помолчала, обдумывая ее слова, и с грустной улыбкой сказала:
– Да, теперь я понимаю, почему он выбрал именно вас! – и, посмотрев на Марианну, внезапно спросила: – Кэтти сказала мне, что вы ждете ребенка. Так и есть?
Марианна молча кивнула.
– Я поздравляю вас, – вздохнула Мартина и несильно сжала руку Марианны. – Знаете, я давно хотела поговорить с вами.
– О чем? – спросила Марианна, внимательно посмотрев на Мартину.
– О том, что я не враг вам, – ответила Мартина и, помедлив, добавила: – И не соперница. Я поняла это на празднике прощания с летом. Он смотрел на вас с такой любовью, что у меня защемило сердце. Никогда прежде и ни на кого он не смотрел так, как на вас!
Она ждала вопроса, но Марианна молчала, и Мартина едва заметно усмехнулась:
– Вы очень тактичны, леди Марианна. Но я скажу всю правду, чтобы между нами не осталось непонимания. Мы никогда не были с ним любовниками, и это не моя заслуга. Вы не ошиблись, сказав, что Робин никогда не поступится честью. Минутные слабости и страсти не имеют власти над ним. Да, я долго надеялась вернуть его любовь, но на празднике я поняла, что он никого не будет любить, кроме вас.
Марианну тронула исповедь Мартины, и, улыбнувшись ей искренней дружелюбной улыбкой, она тепло сжала ее руку:
– Не именуй меня больше леди, зови просто по имени, как это делают все в Шервуде.
Мартина несмело улыбнулась в ответ и, помедлив, сказала:
– Я давно хотела спросить тебя. Джон как-то сказал мне, что ты видела, как погиб Мартин. Расскажи мне, как он умер.
Когда недолгий и горький рассказ Марианны закончился, по лицу Мартины струились слезы.
– Он был очень хорошим человеком, – прошептала она, глядя вдаль широко открытыми глазами, из которых текли и текли слезы. – Очень хорошим! Он сильно любил меня, а я отплатила ему тем, что разбила его сердце. Если бы я хоть немного любила его, может быть, он вел бы себя осторожнее и не погиб.
Она решительно провела ладонью по лицу, и, когда отняла ладонь, оно снова стало спокойным и строгим.
Дэнис, устав ждать на окраине леса, радостно запрыгал вокруг Марианны и Мартины, когда они наконец подошли к нему. Забыв о грусти, он требовательно подергал Марианну за руку.
– Леди Мэри, поучи меня стрелять из лука! Вот удивятся отец и крестный, когда увидят, как метко я стреляю! А я им расскажу, что это ты научила меня!
Марианна и Мартина рассмеялись. Посмотрев на низко нависшие тучи, Марианна предложила:
– Поучу, но только дома. А сейчас нам надо торопиться, пока нас не начали искать и пока не хлынул ливень.
– Ты тоже хочешь стать вольным стрелком, Дэн? – спросила Мартина, забираясь на коня.
– Нет, – ответил Дэнис, мельком бросив на нее взгляд. – И отец, и крестный, и леди Мэри – никто из них не хочет навсегда остаться в Шервуде. Но если случится так, что крестный получит помилование для себя и для всех остальных, вернет обратно свои владения, этот лес все равно рано или поздно потребует от него вернуться!
Марианна, улыбнувшись его словам, сказанным таким серьезным тоном, подсадила Дэниса в седло. Вдруг ее рука, взявшаяся за стремя, замерла. Она почувствовала, как сердце кольнула неясная тревога, но не смогла понять причину. Сев в седло, она взялась за поводья, и вдруг перед ее глазами возникли огненные очертания руны. Защитная руна, начертанная на янтарном обереге, который она подарила Робину, мерцала перед ней, вспыхивая, потухая и вспыхивая вновь. Марианна облизала внезапно пересохшие губы, провела ладонью по глазам, и видение исчезло. Но тревога, которую оно вызвало, заполнила холодом всю душу Марианны.
По опавшим листьям защелкали первые капли дождя. Не мешкая, Марианна пришпорила иноходца. Дэнис натянул на голову капюшон и вцепился обеими руками в гриву коня, восторженно вскрикивая, когда Колчан, не замедляя стремительного бега, длинными прыжками преодолевал ручьи и овраги.
Перед лагерем под навесом у коновязи толпились еще не расседланные кони, блестя мокрыми боками.
– Вернулись! – с восторгом крикнул Дэнис и, едва Марианна осадила разгоряченного иноходца, скатился с седла и бросился к открытым дверям трапезной.
Марианна расседлала коня, помогла сделать то же самое Мартине, и они обе поспешили под крышу. И вовремя: едва они переступили порог трапезной, как позади них обрушилась белая стена дождя. Трапезная оглушила гомоном стрелков, которых было не меньше полусотни – как из отряда лорда Шервуда, так и из других отрядов. Вилл подбрасывал в очаг большие охапки хвороста. Пламя жадно пожирало его, выбрасывая вверх языки огня и наполняя трапезную теплом. Вскоре стало жарко, и стрелки весело зашумели, требуя от Вилла убавить рвение. Возле стола сидел Джон, над которым склонилась Эллен, промывая рану на его могучей руке. Бледная от переживаний Кэтрин стояла рядом, держа наготове полосу ткани для перевязки. Сам Джон пребывал в отличном настроении, весело блестел глазами и прихлебывал горячее вино, которое принесла ему Клэренс.
Марианна окликнула Вилла, когда тот отошел от очага к столу, чтобы налить себе вина:
– Что случилось? Почему вы так обеспокоились из-за того, что ратники шерифа двигались к Ньюарку?
Она заглянула в его неулыбчивое лицо. Вилл крупными глотками пил вино, не торопясь отвечать на вопрос.
– Они не двигались к Ньюарку, – наконец сказал он, поставив на стол опустевший кубок, и соизволил посмотреть на Марианну. – Они сидели в засаде возле дороги к Ньюарку, и Статли со своими стрелками угодил бы прямо к ним в объятия. Понимаешь разницу?
– Ах, стоило зазеваться и попасть под клинок ради того, чтобы сейчас вокруг меня хлопотали три женщины! Да все, как на подбор, красавицы! – раздался громкий голос Джона, совершенно не опечаленного полученной раной.
