Воцарилась торжественная тишина, Вилл медленным шагом повел Марианну к Робину, а Клэренс шла за ними, поддерживая край длинного плаща Марианны. Перед тем как передать Робину руку Марианны, Вилл поднес к губам ее пальцы и задержал их на долю мгновения дольше, чем следовало. Марианна почувствовала, как дыхание Вилла опалило ее руку внезапным жаром, а губы дрогнули, отрываясь от ее пальцев. Выпрямившись и гордо вскинув голову, Вилл с бесстрастным лицом и взглядом вложил руку Марианны в ладонь Робина.
– Береги ее, брат, – негромко сказал он. – Она слишком красива, чтобы оставить безразличным кого бы то ни было, и всегда будет пробуждать как любовь, так и жажду обладания ею. Она – самый большой дар, который тебе сделала жизнь. Береги ее от темных сердец, которых манит ее светлая душа.
Робин молча слушал брата, и его глаза на миг затенила печаль. Марианна с искренним изумлением смотрела на Вилла, поразившись такому отзыву о ней. Строгий, иной раз суровый и всегда резкий и насмешливый – наверное, он все же сумел найти в душе теплое отношение к ней. Словно почувствовав, что она сейчас думает о нем, Вилл обернулся к ней и тихо сказал:
– И ты, Мэриан, – произнося ее имя, голос Вилла едва заметно дрогнул, но тут же окреп, – всегда помни, что я тебе говорил: никто и никогда не будет любить тебя так, как Робин. Храни своего Воина, Светлая Дева!
Он замолчал, бросил на нее последний мгновенный взгляд и слегка склонил голову в поклоне перед ней и Робином. Отвернувшись от Марианны, Вилл встал рядом с Робином, отступив на шаг назад, так же, как Клэренс стояла возле Марианны.
– Боже мой! Ну и сила воли у него! Мне иногда кажется, что душа Скарлета выкована из лучшей стали, – шепнул Алан стоявшему рядом с ним Статли. – Вот так, запросто вручить ее руку Робину и наблюдать, как она сейчас обвенчается с ним!
– Да! – Статли, который все это время не сводил глаз с Клэренс, услышав слова Алана, грустно вздохнул и бросил взгляд на высокий и гордый силуэт Вилла. – Это скальная порода и неодолимая воля – недаром он носит такое имя
4! Не разрушится, не дрогнет и никогда не изменит себе.
Встав перед Робином и Марианной, отец Тук посмотрел на собравшихся и замерших в ожидании гостей и в полную мощь своих легких сказал:
– Дети мои! Мы все собрались сегодня здесь, чтобы соединить этого мужчину и эту женщину священными узами брака! Если кто-то знает о препятствии их супружеству, пусть скажет сейчас!
Как и было заранее оговорено самим отцом Туком, Джон громко ответил:
– Святой отец, всем известно о том, что лорд Гесберт епископ Герефордский запретил совершать обряд венчания над ними обоими!
– Слышу, сын мой! – отозвался отец Тук и поднял высоко над головой пергамент, с которого свисала большая печать, – но не считаю более этот запрет препятствием. Ибо его милость лорд Уильям – епископ Илийский и легат святейшего папы Римского – благословил заключение этого брака и дал на него разрешение, отменив запрет епископа Гесберта. Есть ли другие препятствия?
Отец Тук обвел глазами гостей, но, конечно, больше никто не назвал никаких причин к тому, чтобы брак Робина и Марианны не мог быть заключен.
– Сам епископ Илийский! – шепнул пораженный Дикон на ухо Хьюберту. – Как только Робину удалось добраться до него?!
– Да уж, епископу Гесберту не потягаться с нашим лордом! – ухмыльнулся Хьюберт. – Против своего кузена, хоть тот и в изгнании, он и слова сказать не сможет! Епископу Гесберту, наверное, и в голову не могло прийти, что Робин так ловко его обыграет!
Дикон глубоко и печально вздохнул в ответ. Хьюберт повернул голову к другу и, удивленно вскинув брови, тихо спросил:
– Дик, ты что, неужели еще надеялся? Не получи они этого разрешения, то все равно бы не расстались. Ты только глянь, как они смотрят друг на друга! Словно кроме них двоих никого больше нет. Даже завидно! Хотел бы я, чтобы такая женщина так смотрела и на меня!
Тем временем отец Тук, прочитав молитву, обернулся к Робину:
– Сын мой, согласен ли ты взять в жены эту женщину и обвенчаться с ней по закону нашей матери-церкви?
– Согласен, святой отец! – сказал Робин, улыбнувшись Марианне.
– Дочь моя, а ты согласна взять в мужья этого мужчину?
– Согласна! – ответила Марианна, не сводя сияющих глаз с Робина.
– Тогда принесите друг другу брачные обеты! – провозгласил отец Тук и, понизив голос, шепнул: – Только без этих ваших имен!
Тихо рассмеявшись над его просьбой, Робин взял руки Марианны в свои и, не отрывая глаз от ее лица, стал произносить слова обета громким и размеренным голосом:
– Я, Роберт, беру тебя, Марианна, в законные жены, чтобы ты всегда была у моего очага и на моем ложе, чтобы быть вместе с тобой – в горе и в радости, здравии и болезни, красоте и убожестве, богатстве и бедности, пока не разлучит нас смерть. Обещаю почитать, оберегать тебя и хранить тебе верность.
Он смолк, и голос Марианны ответил ему звучным эхом:
– Я, Марианна, беру тебя, Роберт, в законные мужья, чтобы всегда быть у твоего очага и на твоем ложе вместе с тобой – в горе и в радости, здравии и болезни, красоте и убожестве, богатстве и бедности, пока не разлучит нас смерть. Клянусь почитать тебя, повиноваться во всем, быть тебе верной.
Отец Тук подал Робину обручальное кольцо для Марианны.
– Этим кольцом я скрепляю данный мной обет, – сказал Робин, надевая кольцо Марианне на палец. – Носи его как знак того, что моя любовь к тебе не остынет до конца моих дней.
– Властью, данной мне церковью, я благословляю и подтверждаю ваш брак! Объявляю вас мужем и женой во имя Отца, и Сына, и Святого Духа! Аминь, – торжественно завершил церемонию отец Тук и обычным ворчливым голосом добавил: – Можете поцеловаться.
Робин привлек Марианну к себе, они посмотрели в глаза друг другу, улыбнулись, и их губы слились в долгом поцелуе под восторженные крики и рукоплескания гостей. Оборвав поцелуй, Робин несильно сжал скулы Марианны, сияющими глазами еще раз заглянул в ее такие же сияющие глаза и, подав Марианне руку, вышел из часовни. Остановившись за ее порогом, Робин громко сказал:
– Представляю вам всем мою законную супругу леди Марианну Рочестер!
Джон вынул из ножен свой меч, преклонил колено, низко опустил голову перед Марианной и склонил меч к ее ногам. Остальные стрелки и Эдрик последовали его примеру.
– Леди Марианна! – мощно пророкотал голос Джона. – Отныне и навек вы – наша госпожа. Мы клянемся вам в преданности, обещаем повиноваться вашему слову, защищать вас и, если понадобится, отдать за вас жизнь!
Марианна положила ладонь поверх клинка Джона и громко ответила:
