– Вы изрядно осторожны! – одобрительно кивнул Пембрук, но немного встревожился: – Как вы могли описать меня вашему слуге до того, как увидели меня сегодня?
– Вам незачем тревожиться, – сказал Робин. – Я видел вас и прежде. Например, на одной из церемоний при дворе короля Генриха. Прощайте, милорд, и доброго вам пути на континент!
– Почему бы и вам не последовать туда вместе со мной? – неожиданно предложил Пембрук.
– Если бы я был один, то, возможно, и принял бы ваше приглашение, – ответил Робин, – но я не имею права оставить своих людей.
– И много их?
– Все Средние земли, – рассмеялся Робин.
Кивнув на прощание, он ушел. Проводив его взглядом, Пембрук обернулся к хозяину, который хлопотал возле стола ратников, наполняя элем опустевшие кружки. Ощутив на себе властный взгляд, он немедленно оставил кувшин и, отшутившись на упреки ратников, чьи кружки не успел наполнить, поспешил к графу:
– Милорд желает, чтобы ему подали завтрак?
Пембрук утвердительно кивнул. Хозяин быстро накрыл на стол, подав знатному гостю самые изысканные блюда, на которые только была способна его кухарка. Поставив перед графом высокий чеканный кубок, хозяин наполнил его светлым вином. Пембрук молча принял кубок и бросил на стол две монеты.
– Милорд слишком щедр! – удивился хозяин, но быстро сгреб деньги со стола.
– Ты знаешь этого человека? – спросил Пембрук, пропустив мимо ушей слова благодарности, которые бормотал хозяин.
Услышав вопрос, хозяин выпрямился и степенно сложил руки на животе. Теперь в нем не было и тени угодливости, едва лишь граф спросил о лорде Шервуда.
– Насколько его вообще можно знать, – сдержанно произнес он, уклоняясь от прямого ответа.
– Но он доверяет тебе, раз назначил встречу со мной здесь, а не где-нибудь! – настойчиво сказал Пембрук. – Значит, ты должен знать его.
– Он назначил встречу здесь потому, что вы отказались встречаться с ним за пределами городских стен, – ответил хозяин. – Он рисковал жизнью, выполняя условия встречи, которые определили вы.
Пембрук недовольно хмыкнул, услышав в его голосе упрек.
– Расскажи мне все, что знаешь о нем, – с этими словами он положил на край стола еще одну монету.
Заметив, что хозяин остался нем и неподвижен, граф, помедлив, добавил еще две монеты. Круглое и добродушное лицо хозяина посуровело.
– Милорд просит о невозможном, – со всем почтением, но решительно сказал хозяин. – Никто из тех, кто знаком с этим человеком, не может похвалиться тем, что знает о нем все. И никто не расскажет и ту малую часть, которая ему известна.
Пембрук раздраженно усмехнулся и добавил еще две монеты. Хозяин опустил глаза, понимая, что гость не на шутку заинтересовался таинственным собеседником и дело может принять серьезный оборот.
– Милорд, я прошу вас не гневаться! – осторожно сказал он, очень боясь рассердить графа, и опустил глаза, пряча их от холодного сверлящего взгляда. – За жизнь и свободу того, кто только что сидел с вами за этим столом, обещано столько денег, что их хватило бы даже моим внукам на безбедную жизнь. Но никто в Средних не предаст его, польстившись на серебро или даже золото.
Пембрук презрительно посмотрел на хозяина и высокомерно усмехнулся.
– Глупости! Предложенная сумма недостаточно велика, и только.
– Нет, милорд! – с прежней непреклонностью возразил хозяин и решительно придвинул все монеты обратно к Пембруку. – Дело в том, что доверие и дружбу этого человека завоевать крайне тяжело. А они стоят для меня дороже, чем все английское золото!
****
Покинув постоялый двор, Робин и Вилл выбрались из города в повозке. Они улеглись на самое дно, и возчик завалил их мешками с разной рухлядью. Когда городские стены остались далеко позади, повозка остановилась в маленьком селении, где братья накануне вечером укрыли своих лошадей.
– Теперь в Маласэт! – скомандовал Робин, едва они сели на коней. – Порадуем Эдрика новостями и тем, что заедем к нему в гости.
– Может быть, я подожду тебя на окраине селения? – предложил Вилл. – Чтобы порадовать его еще больше.
Робин внимательно посмотрел на него, рассмеялся и потрепал брата по плечу:
– Перестань, Вилли! На самом деле он в глубине души очень тепло к тебе относится и приглашал в гости нас обоих.
– Так уж и обоих! – с недоверчивой усмешкой протянул Вилл, но, поймав укоризненный взгляд Робина, согласился: – Ладно, если и мой визит будет для него в радость, так и быть – порадую старика.
– Только не вздумай назвать его стариком! – расхохотался Робин.
Когда они добрались до Маласэта и въехали во двор дома Эдрика, ратный наставник братьев при виде Робина просиял.
– Наконец-то ты вспомнил обо мне, мальчик мой! – сказал он с легкой укоризной, обнимая спешившегося Робина. Будто только сейчас заметив и Вилла, Эдрик бросил на него хмурый взгляд и проворчал: – И ты явился?
– Что я тебе говорил, Робин? – усмехнулся Вилл. – А ты уверял меня, что наш строгий наставник обрадуется встрече со мной.
– Я и вправду рад тебя видеть, лорд Уильям, – поспешил сказать Эдрик наполовину искренно, наполовину ради того, чтобы не огорчать Робина, когда заметил, как тот нахмурился.
– Да будет тебе лгать! Что я, нежная девица, чтобы рыдать из-за твоей нелюбви? – небрежным тоном отозвался Вилл и неуловимым движением уклонился от объятий Эдрика.
Тот с досадой махнул рукой в его сторону и сделал приглашающий жест:
– Входите в дом, погрейтесь с дороги, а я велю Тиль подать нам горячего вина.
– Очень кстати! – ответил Робин, подышав на озябшие руки: день выдался сухим и морозным.
В сопровождении Эдрика Робин и Вилл прошли в дом, снимая на ходу меховые плащи. На голос отца немедленно появилась Тиль и, увидев гостей, радостно ахнула. Она чинно подставила лоб для поцелуя Робину и уже совсем с иным чувством – Виллу, затаив дыхание, когда его губы мимолетно прикоснулись к ее виску.
– Не застывай! Принеси графу Робину и лорду Уильяму вина, только согрей его вначале, – буркнул Эдрик и обернулся к Робину. – Вы пообедаете?
Робин переглянулся с Виллом. Тот пожал плечами в знак того, что ему все равно, и Робин согласно кивнул. Через несколько минут Тиль принесла поднос с тремя кубками, доверху наполненными горячим вином, поочередно обнесла ими Робина, отца и напоследок подошла к Виллу.
– Как здоровье ее светлости графини Марианны? – осведомился Эдрик.
Робин поднес к губам кубок, сделал глоток и, обжегшись, поморщился.
– Графиня Марианна чувствует себя великолепно, – ответил он и рассмеялся: – Она только переживает, что ее светлость разносит не по дням, а по часам.
