– Я помню об этом, – последовал бесстрастный ответ.
На середине пути отряд Робина поджидал отряд стрелков во главе со Статли.
– Так и есть! – с досадой воскликнул Джон. – Их даже не три десятка, а два! А если и Эдгар с меньшим числом стрелков?
– Подожди беспокоиться раньше времени, – ответил Робин и, поймав взгляд Статли, кивком указал ему занять место рядом с собой.
Статли поравнял коня с гнедым Колчаном и молча поехал рядом с Робином, не спрашивая о причине зова.
– Ничего не хочешь рассказать мне, Вилли? – наконец сказал Робин. – Может быть, поинтересоваться моим отношением к ночным прогулкам моей сестры?
Смущенный его вопросами, Статли залился краской и виновато склонил голову. Робин молча смотрел на него, и Статли, отважившись, повернул голову к Робину и посмотрел в бесстрастные глаза лорда Шервуда.
– Робин, я прошу у тебя руки твоей сестры. Я люблю Клэр с того дня, когда впервые увидел, и никогда не скрывал своих чувств к ней от тебя или Вилла. Наверное, ты сочтешь мою просьбу дерзостью, – ведь она дочь графа, а я…
– Если бы я счел твои слова и чувства дерзкими, то пресек бы их еще прошлой зимой, когда ты мне впервые рассказал о любви к Клэр, – не дал ему договорить Робин, и в его глазах появились золотистые смешинки. – Но спросить моего согласия на ваш брак тебе следовало раньше, чем укладывать мою сестру в постель. Да, я знаю, как давно и сильно ты любишь ее, и вверяю тебе Клэр с легким сердцем. Теперь все будет зависеть только от ее согласия, хотя я не очень сомневаюсь в том, что ты и его получишь.
Статли, не ожидавший, что разговор с Робином пройдет так легко, просиял. Он попытался обнять Робина, но Колчан от его движения шарахнулся в сторону, и Статли едва не слетел с коня.
****
– Скажи, Мэриан, каково это – носить ребенка? – спросила Клэренс, отнимая ладонь от живота Марианны.
– Придет время, и сама узнаешь! – рассмеялась Марианна, вслушиваясь в себя, и ее глаза сияли затаенным нежным светом.
– А все-таки? – с ласковой настойчивостью допытывалась Клэренс.
– Носить ребенка от любимого мужчины – это чувствовать себя счастливой каждую минуту, – сдавшись ее натиску, призналась Марианна. – И днем, и ночью.
– Даже когда тебя тошнит? – рассмеялась Клэренс.
– Даже тогда, – ответила Марианна: ее в последнее время действительно одолевали приступы дурноты, несмотря на все отвары, которыми ее поили Робин и Эллен.
– Но вот он родится, и как ты сумеешь разделить свою любовь между ним и Робином?
Вспомнив почти такой же вопрос, который утром ей задал Робин, Марианна улыбнулась: она знала ответ.
– Мне не придется делить ее, Клэр. Ведь она удвоится, и ее с избытком хватит и для отца, и для сына.
Послышался топот быстрых ног, и едва Марианна и Клэренс успели оглянуться, как к ним подбежал Дэнис и с размаху обхватил руками Марианну за шею.
– Леди Мэри, я повсюду тебя ищу! Из дозора вернулись Дик и Хью, они привезли тебе письмо!
– Тихо, поросенок! – воскликнула Марианна, чуть не свалившись в ручей, когда мальчик налетел на нее с объятиями.
Она поднялась, ухватившись за руку Клэренс, и они пошли обратно. В трапезной Дикон пил горячее вино и перебрасывался шутками с Хьюбертом – тот грел у огня озябшие руки. Вилл по-прежнему сидел за столом, не желая замечать ничего и никого вокруг. Марианна подошла к Дикону.
– Дэнис сказал о каком-то письме для меня.
Не отрываясь от кубка, Дикон вытащил из-за ворота куртки пергаментный свиток и протянул его Марианне. Она бросила взгляд на печать. Рассмотрев оттиск на сургуче, она широко раскрыла глаза, не веря тому, что увидела, посмотрела еще раз и, убедившись, что на сургуче оттиснут ее родовой герб, побледнела.
– Не может быть! Неужели?! – воскликнула она внезапно охрипшим голосом и, торопливо сорвав печать, развернула пергамент.
Ее глаза жадно впились в строчки, за минуту проглотили все письмо и засияли таким ликованием, что все, кто был в трапезной, кроме Вилла, отвлеклись от своих занятий и с удивлением посмотрели на Марианну. Она оторвалась от письма, отыскала взглядом Клэренс и воскликнула звенящим радостным голосом:
– Клэр, это письмо от Реджинальда!
– Письмо от сэра Реджинальда?! – ахнула Клэренс и, подлетев к Марианне, выхватила пергамент из ее рук.
– Кто такой этот сэр Реджинальд? – спросила Мартина.
– Это мой брат! – ответила Марианна, сияя счастливой улыбкой, и от избытка чувств обняла и поцеловала Мартину в щеку. – Он ушел вместе с королем в крестовый поход, и последнее письмо было написано им больше года назад. Отец уже не верил, что Редж жив и когда-нибудь вернется!
– А он пишет о том, что жив, невредим и надеется скоро вернуться домой, – эхом откликнулась Клэренс, медленно сворачивая письмо и возвращая его Марианне. – И даже представить себе не может, с чем ему придется столкнуться при возвращении!
Марианна подсела к Дикону, который тем временем вместе с Хьюбертом уминал кашу, и нетерпеливо подергала его за рукав:
– Откуда вы взяли это письмо?!
– Мы в дозоре встретили посыльного твоего брата, как я теперь понимаю, – прожевав, ответил Дикон. – Решили с ним потолковать и выяснили, что он направляется в Ноттингем к шерифу, чтобы узнать о судьбе Невиллов.
Он снова зачерпнул ложкой кашу, и Марианна прикусила губу от досады. Заметив это, Хьюберт рассмеялся:
– Дай ему спокойно поесть, Саксонка! Обычно из нас двоих голоден я, но сегодня Дик целую ночь вздыхал, что у него сводит живот при мысли о сытном обеде. Посыльный увидел на стенах Фледстана флаги с чужим гербом и не решился туда заезжать. Мы ему рассказали, где ты, и он отдал нам это письмо.
– Он что-нибудь передал на словах? – спросила Марианна.
– Сказал, что если ты захочешь расспросить его подробнее, то сможешь увидеться с ним в соборе Святого Георгия. Помнишь, где венчались Алан и Элис? – сказал Дикон, с сожалением проводив взглядом опустевшую миску, которую забрала Кэтрин. – Он будет ждать тебя там до двух часов пополудни.
– Почему вы не пригласили его к нам? – удивилась Кэтрин, возвращая Дикону миску, наполненную мясным рагу.
– Кэтти, дай и мне мяса! – попросил Хьюберт, протягивая ей свою миску. – Он отказался. Побоялся нас, наверное. А мы из уважения к имени нашей леди не решились заставить его ехать с нами силой.
– Тогда поехали! – воскликнула Марианна. – Времени осталось совсем немного – мы едва успеем добраться! Да перестаньте вы, наконец, есть так, словно вас неделю не кормили!
– Уже перестали, – проглотив кусок тушеного мяса, сказал Дикон, поднимаясь из-за стола.
– А я хочу еще поесть! – запротестовал Хьюберт и жалобно посмотрел на Марианну.
