– Я любила, – решившись, с трудом проговорила Марианна, не опуская глаз, – очень сильно любила одного человека. Но был и другой, который захотел взять меня в жены против моей воли. Несмотря на неоднократные отказы, полученные и от меня, и от моего отца, он решил воспользоваться своими связями и обратился к принцу Джону за приказом, которым принц повелел бы моему отцу отдать мою руку этому человеку.
– Этот другой человек носит имя Роджера Лончема? – внезапно прервал ее Вилл.
Марианна невольно вздрогнула, услышав ненавистное имя.
– Откуда ты знаешь? – отрывисто спросила она, впившись глазами в Вилла.
– Сначала не знал, но потом догадался, – ответил Вилл, не спуская с Марианны внимательного взгляда, и едва заметно усмехнулся. – У меня есть умение складывать мозаику из разрозненных частей. Так что было дальше?
– Узнав, что у меня есть возлюбленный, Лончем рассвирепел и заклеймил меня позорным клеймом, – коротко ответила Марианна, опустив все подробности своей истории.
Вилл подождал продолжения, но понял, что Марианна не намерена больше говорить ни слова. Пригубив кубок, он сказал:
– Попробуй, Саксонка. Вино, что я тебе принес, самого отменного вкуса.
Марианна сделала маленький глоток. Последовавший вопрос Вилла, заданный негромким, казалось бы, безразличным тоном, заставил ее поперхнуться.
– Лончем изнасиловал тебя?
Марианна долго не могла откашляться. Вилл с усмешкой похлопал ее ладонью по спине и, когда она отдышалась и подняла на него потемневшие глаза, пояснил:
– Ты слишком сильно испугалась меня той ночью. Не просто испугалась, а безоговорочно поверила, что я возьму тебя силой, и даже была готова к этому. Вначале я решил, что ты так испугалась потому, что никогда не имела дела с мужчинами, ни с кем не делила постель. Но потом я увидел твое клеймо, а утром ты сказала… Я долго размышлял над случившимся и понял, что все объясняется одним: тебе уже довелось столкнуться с насилием.
– Да, ты все понял правильно, – глухо ответила Марианна и одним глотком осушила половину кубка.
– Не делай так! – сказал Вилл и отобрал у нее кубок. – Я не хочу, чтобы ты опьянела.
Помолчав, он побарабанил пальцами по столу и незначащим тоном спросил:
– Где в это время был твой любовник и почему он не защитил тебя от Лончема?
Скулы Марианны вспыхнули багровым румянцем. Заметив, как сузились ее глаза, Вилл невесело рассмеялся:
– Не смотри на меня волчицей! Проще простого понять, почему Лончем решил ославить тебя! Как еще он мог узнать, что ты отдала свою девственность другому, если бы не овладел тобой? И как он мог это сделать, если не применил силу?
Марианна, напряженно застыв, упрямо молчала, крепко сжав губы. Но ее молчание красноречивее слов подтверждало правоту Вилла. Вилл тяжело вздохнул и погладил Марианну по руке.
– Самое подлое, что есть в жизни, это грубое утверждение мужской силы над женщиной, которая совершенно беспомощна, если мужчина пользуется силой всерьез, – сказал он, и сочувствие в его голосе разомкнуло губы Марианны.
– Клеймо он поставил и обрезал мне косы лишь для того, чтобы выплеснуть так хоть часть своей ярости, – сказала она. – Потом он хотел казнить меня, но Робин увез меня из Фледстана в Шервуд и спас от смерти.
Вилл довольно хмыкнул.
– Меня всегда поражало в Робине редкостное умение оказываться в нужном месте в нужное время. Главное, как просто звучит: увез и спас! Словно он приезжал во Фледстан в гости и забрал тебя в качестве подарка!
– Что-то похожее и произошло, – бесстрастно ответила Марианна.
Вилл долго смотрел на ставшее спокойным лицо Марианны, потом спросил:
– Что за дела связывали Робина с твоим отцом? Он вырезал ратников Лончема ради того, чтобы похоронить сэра Гилберта, спас тебя, дал приют, вместо того чтобы отправить тебя к родне в Уэльс. До этого он приказал всему Шервуду оберегать тебя. Почему, Марианна? Выполняя долг в силу вашей давней помолвки или здесь кроется что-то еще?
Он ничего не знает и даже не догадывается, вдруг поняла Марианна. И в ее первый вечер в Шервуде Вилл спрашивал Робина, сохраняет ли силу его с Марианной помолвка, подразумевая то, первоначальное обручение. Ну правильно! Ведь он в тот день говорил о таинственной подруге лорда Шервуда, как если бы эта подруга и Марианна были разными женщинами. Оказывается, Робин сохранил в тайне былые отношения с Марианной даже от брата. В то же время для самой Марианны явилось неожиданностью, что именно Робин позаботился о том, чтобы тело ее отца было достойно погребено. Сам Робин не обмолвился о своем участии в этом ни словом, так же как и о том, что он был во Фледстане и чем его поход закончился для ратников Лончема. Если бы не Джон, она бы до сих пор ни о чем не знала.
– Ты умеешь складывать мозаику, вот и складывай, – с усмешкой предложила она Виллу. – Робину не понравится, если я начну откровенничать о его делах, о которых он предпочел умолчать.
– Что ж, разумно, – нехотя одобрил ее ответ Вилл и настойчиво повторил: – Так что же стало с твоим любовником? Он погиб, защищая тебя, или смалодушничал и отказался от тебя, узнав, что ты обесчещена?
Заметив смятение Марианны, вызванное его откровенным вопросом, Вилл улыбнулся и накрыл ее руку своей:
– Мы же взрослые, Саксонка, и должны называть вещи своими именами. Если ты думаешь, что, избегая воспоминаний о случившемся с тобой, ты сумеешь жить так, словно ничего не было и в помине, то ошибаешься. Но ты так и не ответила на мой вопрос.
– Он не погиб и не отказывался от меня. Это я отказалась от него.
– Почему?
В ее глазах замерцала стальная завеса, и Вилл понимающе усмехнулся.
– Потому что любовь должна идти об руку с достоинством, – ответил он за Марианну, – а ты больше не считала себя достойной. И он согласился с твоим отказом! Или попросту больше не искал встреч с тобой. Так?
– Не так, но это неважно, – сказала Марианна, пытаясь высвободить руку, но Вилл не позволил.
– Подожди, я не все сказал. Самое главное: во всей твоей истории мне меньше всех нравится твой друг.
– Я не позволю тебе судить его, – спокойно и твердо ответила Марианна.
– Значит, ты все еще любишь его! – понял Вилл и, улыбнувшись очень недобро, сказал со всей резкостью: – Тогда послушай меня! Тебя спас Робин. Он же дал тебе убежище, пошел навстречу твоему странному желанию стать вольным стрелком, хотя я считал и считаю это желание блажью. Робин знает, что с тобой произошло?
– Да, знает, – нехотя ответила Марианна.
– Тогда мне понятно, почему он разрешил тебе нести ратную службу наравне с нами, – задумчиво сказал Вилл, но не стал пояснять Марианне смысл своих слов. – Слушай дальше! Робин уделяет тебе столько времени, сколько никому никогда не уделял. Он безустанно опекает тебя, делает поблажки и прощает промахи, которые не спустил бы даже мне или Джону. Тебе не кажется, что все, что я перечислил, должен делать не Робин, а твой возлюбленный, если он хоть немного любил тебя?
