– Забыл поблагодарить тебя, Джон! – тихо сказал Вилл так, словно о чем-то вспомнил.
– За что? – насторожился Джон, не слишком поверив, что его сейчас действительно поблагодарят.
– За ваш со Статли заговор молчания, – усмехнулся Вилл. – Вы обо всем знали, и никто из вас не удосужился сказать мне хотя бы слово! Как не быть благодарным друзьям, из-за молчания которых я опрометчиво едва не завладел сердцем той, что принадлежит моему брату и лорду!
– Сердцем, Вилли? – переспросил Джон, выхватив главное слово из того, что сказал Вилл.
– Провались ты! – резко ответил Вилл, отвернувшись от проницательных глаз Джона, и, встав из-за стола, пошел навстречу Робину.
Братья остановились друг перед другом, обменялись взглядами, не сказав ни слова, и Вилл протянул Робину руку, которую тот крепко пожал. На Марианну Вилл не посмотрел, словно не заметил ее. Робин подошел к Клэренс и прошептал ей что-то на ухо. Она взглянула на него и на Марианну, улыбнулась, кивнула и, не удержавшись, обняла Робина и поцеловала его в щеку.
Вилл, почувствовав на себе настойчивый взгляд Марианны, нехотя встретился с ней глазами и, уступая ее безмолвной просьбе, кивнул в сторону очага.
– Хотела о чем-то поговорить? – усмехнулся Вилл, когда они отошли к очагу, оказавшись от всех, кто был в трапезной, в отдалении. – Я слушаю тебя.
Он посмотрел ей в глаза спокойным открытым взглядом.
– Вилл! – испытывая неловкость, произнесла Марианна. – Я хочу извиниться перед тобой. Тот разговор, что был у нас вчера…
Вилл понял и рассмеялся не слишком добрым смехом, прервав Марианну:
– Забудь о нем, Саксонка! Это была всего лишь блажь. Я довольно много выпил и искал женщину на ночь. А выбирать было не из кого: невеста друга, жена друга, родная сестра, Мартина, которую я терпеть не могу! Вот и все объяснение, почему я заговорил с тобой.
Его слова были намеренно и откровенно оскорбительными. Заметив, как потемнели от гнева глаза Марианны, Вилл, перестав улыбаться, напомнил:
– Откровенность за откровенность, Саксонка! Я был с тобой откровенен, когда мы разговаривали до обеда, а чем ты мне ответила? Умалчиванием? Радуйся, что не попала в беду! Я бы никогда не простил тебе, если бы из-за тебя брат лишил меня дружбы и доверия!
Смерив ее холодным взглядом, Вилл хотел вернуться за стол, но подошел Робин. Бросив на Вилла и Марианну один лишь взгляд, Робин понял, что произошло и почему губы Марианны подрагивают от обиды и гнева. Обняв Марианну, Робин сжал ей локоть в безмолвной просьбе не обижаться на Вилла. Марианна в ответ склонила голову.
Встретившись взглядом с Робином, Вилл вопросительно приподнял бровь.
– Проверишь дозоры? – спросил Робин.
– А чей сегодня черед? – усмехнулся Вилл, прекрасно помнивший очередность.
– Мой, – улыбнулся Робин.
Вилл улыбнулся в ответ и согласно кивнул:
– Ладно, братец! Будешь мне обязан!
Как будто только сейчас обратив внимание на Марианну, Вилл неожиданно отвесил ей глубокий изящный поклон и громко воскликнул:
– Долгих лет тебе, леди Шервуда!
Заметив, как губы Марианны приоткрылись для резкого ответа, Робин поторопился увести ее из трапезной.
– Осторожно, стол! – воскликнула Кэтрин.
– Поздно! – сказал Вилл, наблюдавший за тем, как младший брат налетел на угол стола, за которым сидел Джон, и, поморщившись, потер ушибленное место.
– Эй, Робин! – крикнул ему вслед Джон. – Вы не будете ужинать?
– Что ты кричишь? Ты ведь уже знаешь, как он ужинает, когда не хочет выпускать ее из постели, – усмехнулся Вилл и указал взглядом на Клэренс, которая собирала на большое блюдо разную снедь для Робина и Марианны. – Поэтому замени его на ужине, а я поехал проверять посты. Клэр, прихвати для них вино или сидр!
– Забыла спросить тебя, Вилл! – привычно огрызнулась на него Клэренс, и в ответ Вилл так же привычно улыбнулся.
– А ты? Как же твой ужин? – с беспокойством спросила Кэтрин, придержав Вилла за руку.
– Я не голоден, – ответил он, забирая со скамьи оружие. – Собери мне чего-нибудь с собой, и достаточно.
Джон наблюдал за сборами друга, и в его глазах отразилось неприкрытое сочувствие Виллу.
– Хочешь, я поеду, а ты оставайся, – предложил он.
Вилл обернулся к Джону, и тот поторопился придать взгляду простую дружелюбность. Зная, насколько Вилл горд, он прекрасно понимал: просто дать понять, что его волнение не осталось незамеченным, не говоря уже о сочувствии, значило серьезно задеть гордость старшего брата лорда Шервуда и нарваться на неприятности.
– Нет, не хочу! – сказал Вилл. – Где-то здесь бегает Мартина, пытаясь отыскать Робина. Вот ты и утешишь ее, когда она узнает, где он и с кем. Слез будет целый поток, так что, Кэтти, после поменяй мужу рубашку: эта промокнет!
Расхохотавшись, Вилл вышел из трапезной и свистом подозвал коня.
Глава седьмая
Приближался час рассвета. Окно оставалось закрытым ставнями, но Робину не нужно было открывать его, чтобы убедиться в наступлении утра. И все же он поднялся с постели и приоткрыл ставни. В комнате сразу стало светлее и прохладнее, повеяло свежестью утренней росы. Марианна, по обнаженной спине которой пробежало дуновение легкого ветерка, пошевелилась, провела рукой по постели и, не найдя рядом Робина, тут же села и широко распахнула еще застланные сном, но уже встревоженные глаза.
– Спи, родная! – с улыбкой прошептал Робин, ложась рядом и привлекая ее к себе.
Она сразу успокоилась, сонно улыбнулась в ответ и вытянулась рядом, положив голову Робину на плечо.
– Я испугалась! – прошептала Марианна и, не договорив, уснула.
Покрывало, которым она была укрыта, с мягким шелестом сползло на пол, когда Марианна повернулась во сне на бок. Но, согретая теплом тела Робина, она не проснулась. Взгляд Робина заскользил по плавным изгибам ее тонкого смуглого тела. Как же она хороша! Он долго не мог отвести от нее глаз. Потом перевел взгляд на ее лицо. Тени от полукружий длинных ресниц покойно лежали на скулах. Истомленные бесчисленными поцелуями губы сонно приоткрылись, прядь светлых волос упала на щеку, и Робин ревниво отвел ее в сторону, чтобы волосы не заслоняли от него нежное лицо любимой.
Первые солнечные лучи заглянули в окно, и Робин с сожалением вздохнул: пора подниматься и приступать к обычным заботам. Он осторожно провел кончиками пальцев по плечу Марианны и склонился над ней. Она уже не спала, разбуженная его взглядом, но лежала, словно спящая крепким сном, чтобы он подольше оставался возле нее. Пальцы Робина медленно обвели шероховатые контуры клейма, и Марианна невольно сжалась под его рукой. Она подумала, что он вспоминает об оскорбительных словах епископа, может быть, размышляет, как часто в будущем ему придется сталкиваться с подобными оскорблениями. Но Робин внезапно прикоснулся губами к заклейменной спине Марианны, и она вздрогнула от нежданного поцелуя.
