– Не больше десятка, считая нас с вами. Остальные в дозорах, патрулях, Бранду и Джеку я разрешил навестить родных. Так что их тоже нет.
– Вполне достаточно десятка! – отмахнулся Вилл. – Когда мы выходили на встречу с ратниками шерифа с равным числом людей?
– Раньше никогда, а теперь будем, – спокойно ответил Джон и, поймав удивленный взгляд Вилла, добавил: – Посмотрим, как пойдут дела. Если понадобится, то не кто-нибудь, а прежде всего ты и Робин будете покидать лагерь в сопровождении, которое втрое превзойдет число ратников шерифа.
Теперь Вилл поднял бровь, безмолвно предлагая другу изложить причины подобной осторожности, которая даже для Джона была чрезмерной, но встретил предостерегающий от вопросов взгляд Робина.
– Ладно, как скажете, – согласно склонил голову Вилл. – Тогда надо кого-нибудь послать к Статли.
– Никого не надо посылать, я съезжу сам, – отозвался Джон и поднялся из-за стола. Бросив взгляд на Робина, он спросил многозначительным тоном: – Ты успел за это время подумать о том, что мы с тобой обсуждали позавчера?
– Успел, – ответил Робин. – Пока ничего не понятно. Как ты сам сказал, посмотрим, как пойдут дела дальше.
– Ну-ну! – недовольно хмыкнул Джон. – На досуге поделись соображениями с Виллом и со мной.
– О чем вы? – спросила Марианна, прислушавшись к разговору, смысл которого оставался непонятным для нее и Вилла, но, как она заметила, Робин и Джон отлично понимали друг друга.
– О тех записях, милая, – не вдаваясь в подробности, ответил Робин и кивнул Джону: – Поезжай, а мы разбудим остальных и начнем собираться.
Услышав про начало сборов, Марианна немедленно поднялась из-за стола.
– Постой, ты куда заторопилась? – спросил Робин, поймав ее за руку.
– Переодеться и взять оружие. Принести и твое вместе с курткой?
Не сводя с нее взгляда, Робин удивленно сдвинул брови. Джон покрутил головой и зафыркал, пытаясь сдержать смех, а Вилл, не заботясь о сдержанности, оглушительно расхохотался.
– Девочка! – передразнил он бас Джона. – Какая же ты глупая! Еще глупее, чем была два дня назад!
Не понимая причины подобного веселья, Марианна недовольно нахмурилась.
– Да, братец! – ухмыльнулся Вилл. – Я тебе завидую! Ты с ней не заскучаешь!
– Джон, поезжай уже! А ты, Вилли, поднимай с постели тех, кто в лагере. Пусть скорее завтракают и седлают лошадей, – сказал Робин, пропустив мимо ушей иронию брата, и, не отпуская руку Марианны, поднялся: – Идем, Мэриан.
Вернувшись вместе с Марианной к себе, Робин надел куртку, расправил капюшон и застегнул пояс. Взяв в руки меч, он сдвинул ножны и медленно провел ладонью по обоюдоострому клинку, проверяя, хорошо ли заточены лезвия.
– Твое оружие тебе больше не понадобится, – сказал он, обернувшись к Марианне. – Ты останешься дома, и с этого дня твоя ратная служба завершилась.
– Но Робин! – протестующе воскликнула Марианна и невольно смолкла, едва он изломил бровь.
Убрав Элбион в ножны, Робин подошел к Марианне и, приподняв ладонью ее подбородок, внимательно посмотрел в ее удивленные глаза, которые выражали явное несогласие с его решением. Увидев, как брови Марианны, словно крылья ласточки, сдвинулись к переносице, Робин неожиданно рассмеялся:
– Тебе действительно нравится быть стрелком! Я полагал, что твой выбор был обусловлен отчаянием, а оказывается, ты всерьез нашла то, что тебе по душе! Но мне, Мэри, твои ратные забавы все это время были лишней заботой. Поэтому хватит тебе искушать судьбу и испытывать мое терпение.
Марианна не выдержала его взгляда и опустила глаза.
– О, как строго! – грустно усмехнулась она.
Робин улыбнулся и поспешил привлечь ее к себе.
– Я говорю тебе это не как своему стрелку, а как жене, – прошептал он, целуя Марианну в склоненную голову. – И ты обязана мне повиноваться.
– Я всегда тебе повиновалась без оговорок, – ответила Марианна, прильнув к Робину.
Услышав ее ответ, Робин с иронией поднял брови и, отстранив от себя Марианну, заглянул ей в глаза.
– Всегда повиновалась, да еще без оговорок?! Это для меня новость! – рассмеялся он и, вновь став серьезным, сказал: – Все, любимая, все! Забудь об оружии, дозорах, патрулях, ратниках шерифа, даже о мужской одежде!
Марианна хотела возразить, но увидела в глазах Робина такую волю и непреклонность в только что объявленном решении, что почувствовала себя так, словно она собралась спорить с гранитной скалой – твердой, глухой и безмолвной. Сдавшись, она с тихим вздохом положила голову ему на плечо, и тогда Робин с обычной ласковостью обвил руками ее тонкий стан.
– Чем же мне теперь заниматься? – прошептала Марианна. – Ведь я умру от скуки!
– И это говоришь мне ты, которая была хозяйкой огромных владений и не знала отдыха в управлении ими! – усмехнулся Робин и, выпустив Марианну из объятий, вернулся к сборам.
Пересчитав стрелы и заполнив ими колчан, он убрал туда же длинный лук и перекинул ремень колчана через плечо. Подойдя к Марианне, которая наблюдала за ним с нескрываемой печалью, Робин сел на стул и усадил ее к себе на колени.
– Ты теперь госпожа Шервуда, Мэриан, – ласково сказал он, глядя в грустные глаза Марианны. – Кэтрин с радостью передаст тебе бразды правления. Заодно снимешь и с меня часть обязанностей – потом решу, каких. Аптека по-прежнему за тобой. Поверь, у тебя хватит забот, ты будешь занята с утра до позднего вечера! Эта комната отныне не только моя, но и твоя. Обустраивайся в ней так, как тебе захочется, чтобы порадовать меня, когда я вернусь и найду тебя здесь. И сегодня вечером будет праздник, так что приготовления к нему тем более не оставят тебе свободной минуты!
– Какой праздник? – удивилась Марианна.
– Тот самый, на который я приглашал тебя год назад, – ответил с улыбкой Робин. – Сегодня последний день августа, когда мы отмечаем окончание лета и провожаем его, встречая осень. Так что вечером здесь будет полным-полно гостей! Но у меня есть пожелание.
– Какое пожелание, милый? Говори, я исполню его в точности!
– Когда вы закончите приготовления и после них сходите в купальню, я прошу тебя ждать меня здесь и не выходить к гостям в трапезную, пока я не вернусь. Я хочу сам проследить за твоим нарядом.
– Ты меня балуешь, Робин! – рассмеялась Марианна, забыв о грусти.
Он бережно провел кончиками пальцев по ее лицу и прикоснулся губами к нежным улыбающимся губам Марианны.
– Я хочу баловать тебя! – тихо сказал он, не сводя потемневших, полных тепла глаз с ее лица. – Ты стоишь того, моя Моруэнн!
Он отпустил ее и поднялся. Марианна обвила руками его шею и прильнула губами к его губам. Робин ласково, но решительно снял с себя ее руки.
– Мне пора, родная.
