– Закрой рот, – хмуро посоветовал Дикон.
Робин хлопнул Воина по крупу, и вороной отправился щипать траву. Уронив с плеча на локоть ремень тяжелого колчана, Робин обнял другой рукой Марианну и пошел вместе с ней к дверям трапезной. Задержавшись на пороге, он дотронулся губами до ее лба. Марианна что-то с улыбкой сказала ему, Робин рассмеялся в ответ и лишь крепче сжал ее тонкий стан.
– Спаси нас всех Святая Дева! – вздохнул Вилл, отводя взгляд от Робина и Марианны. – Можно подумать, что они опоили друг друга приворотным зельем!
Дикон взял коня под уздцы и повел в конюшню. Хьюберт проводил друга взглядом, полным сочувствия, и негромко сказал Виллу:
– Вот и Дикон, похоже, хлебнул любовного напитка, только без спросу. Теперь мучается от похмелья, а Саксонке и дела нет до его страданий!
Дэнис, не упустивший ни одного слова, недовольно посмотрел на Хьюберта.
– Не говори так о леди Мэри! – потребовал он, сердито сверкнув глазами. – Она добрая и хорошая, и крестный ее любит.
– Крестный ее любит! – фыркнул Алан, который, подходя к друзьям, расслышал слова Дэниса. – Твой крестный потерял разум. Надеюсь, что ненадолго! Одно утешает: у него и до Саксонки было немало подруг, но ни одна не задержалась.
– Потому что он не любил их! – с вызовом ответил Дэнис, не обращая внимания на предупреждающее пожатие отца. – Леди Мэри он назвал своей невестой и представил ее всему Шервуду. Кого из других он удостоил такой чести? Никого! Он с ними просто спал, и только!
Стрелки изумленно посмотрели на Дэниса, который озирался на взрослых, воинственно поблескивая глазами, и оглушительно расхохотались.
– Ох, Вилл, это и впрямь твой сын! – вытирая навернувшиеся на глаза слезы, проговорил сквозь смех Хьюберт. – Ты, если бы и хотел, не смог бы отказаться от отцовства!
– Прикусили бы вы языки, – с едва заметной угрозой посоветовал Вилл. – Ты, Хью, и ты, Алан. Дэнис прав: Робин назвал ее своей невестой, вот и относитесь к ней с подобающим почтением!
– Ты сам первый начал, – не смутившись полученным выговором, возразил Хьюберт. – Да, назвал невестой и живет с ней как с женой. Но почему он не торопится отвести ее в церковь?
– Верно, Вилли, – подхватил Алан, полностью согласный с Хьюбертом. – Робин ничего и никогда не делает просто так. Месяц прошел с того дня, когда он представил ее своей невестой! И что дальше? Может быть, он передумал венчаться с ней. В графстве о ней говорят всякое: много хорошего, но и плохих слов немало!
– Так! – расправил плечи Вилл и посмотрел на друзей уже далеко не добрым взглядом. – Я начал первый, но я имел в виду совсем другое. Теперь о венчании. Они не могут обвенчаться: никто не соглашается их венчать. Епископ Гесберт разослал по всей епархии приказ, запрещающий венчать как Робина, так и Марианну. Все священники побоялись лишиться сана и отказались. Теперь ясно?
– А отец Тук? – недоверчиво спросил Алан.
– Я же сказал: все! – начал выходить из себя Вилл.
– Они могли бы отправиться в другую епархию, – неуверенно предположил Хьюберт.
– Правда? И почему же им не пришел в голову такой простой выход? – язвительно спросил Вилл. – Потом отпраздновали бы свою свадьбу в темнице шерифа, а на следующий день один бы умер, а другая овдовела! Сам подумай, Хью, как они могут вдали от Шервуда назвать свои имена, не рискуя тут же оказаться схваченными?
– Ладно, Вилли, не горячись! – примирительно сказал Алан. – Я этого не знал.
– Теперь знаешь, – отрезал Вилл, – а если бы и не знал, то должен был помнить: дела Робина касаются только самого Робина!
Не обращая больше на друзей внимания, Вилл пошел к трапезной, увлекая Дэниса за собой.
– Отец, за что они все так не любят леди Мэри? – пробормотал Дэнис, неодобрительно оглядываясь на стрелков.
– Ревнуют, – усмехнулся Вилл.
– И ты ревнуешь крестного к ней? – неожиданно спросил Дэнис и остановился, требовательно посмотрев Виллу в глаза. – Я ведь вижу, что ты всегда холоден с ней, а иногда бываешь и резок!
Вилл присел перед сыном и ласково привлек его к себе. Потрепав мальчика по спутанным волосам, Вилл сказал, глядя в настороженные глаза Дэниса:
– Малыш, я хорошо отношусь к Марианне, понимаю и одобряю выбор Робина. Но я беспокоюсь за них обоих. До сих пор твой крестный был неуязвим, а вот сейчас он слишком открылся для удара.
– Что значит «открылся»? – пробурчал Дэнис, успокаиваясь хотя бы тем, что отец, которого он боготворил, не испытывал нелюбви к обожаемой им Марианне. – Он вчера два раза одолел тебя на мечах! Ничего себе – уязвимый крестный!
– Глупенький ты, Дэн! – выпрямляясь, с улыбкой вздохнул Вилл. – Ничего не понял из того, что я сказал! Просто ты еще мал, чтобы во всем разобраться, хотя постоянно доказываешь, что уже взрослый.
Между тем Хьюберт и Алан, несмотря на предупреждение Вилла, не могли удержаться, чтобы не продолжить обсуждение сердечных дел лорда Шервуда. Мач стоял рядом, боясь пропустить хотя бы слово из их разговора. Ему было необыкновенно интересно все, что касалось Робина, и он старался даже тише дышать, чтобы Хьюберт и Алан не спохватились, вспомнив о его присутствии.
– Ты веришь, что все дело в запрете епископа? – спросил Хьюберт.
– Не знаю, – подумав, ответил Алан, – но если Робин тверд в своем намерении, то он найдет выход рано или поздно. Только для нее лучше, чтобы он как можно скорее отвел ее к алтарю.
– Она тебе не нравится, Алан, – проницательно заметил Хьюберт, – а раньше я не замечал в тебе враждебности к ней!
– Раньше она носила одежду вольного стрелка, сражалась с нами плечом к плечу и была понятна. А сейчас, когда я смотрю на нее, мне кажется, что я вообще не знаю эту женщину! И я не один такой: она теперь мало кому нравится. Вроде бы госпожа Шервуда, вроде бы нет… У вас ее все слушаются?
– Было пару раз, когда ей надерзили в ответ, – признался Хьюберт. – Мы думали, что она пожалуется Робину, но нет. Сама ответила так, что никто больше ей не прекословил. Но ты прав, у нас ее тоже как-то постепенно перестали жаловать. Только ей до нашей приязни и дела нет! Она вообще никого, кроме Робина, не замечает, когда он дома. А если его нет, то занимается женской работой и ждет его возвращения.
– Если она и есть та самая девушка, к которой он в апреле уходил по ночам на свидания, как объяснить то, что было потом? Почему ей понадобилось становиться вольным стрелком? Почему он разрешил ей это? Ты помнишь, они все лето замечали друг друга лишь настолько, насколько требовали дела Шервуда. И вдруг все меняется за пару дней, и он объявляет, что она его невеста! – не унимался Алан. – А что за история с ее клеймом, о котором епископ объявил во всеуслышание? Ты знаешь об этом хоть что-нибудь?
– Епископ потом так же во всеуслышание принес ей извинения, – заметил Хьюберт.
