– Когда начались неудачи? – неожиданно спросила Марианна.
– С мая, – ответил застигнутый ее вопросом врасплох Вилл и, поймав мгновенный взгляд Робина, тут же поправил себя: – или с апреля. Точно еще не знаем. Да, на открытом месте мы опасались каждой тени, теперь и в Шервуде станем прислушиваться к каждому шороху!
– Джон, Вилл, не отпускайте Робина без охраны, – посоветовал Статли и, заметив, как Робин с усмешкой изогнул бровь, вскипел: – Ты же сам понимаешь, что изловить всех стрелков, как Гилберта, очень непросто! Такая охота займет много времени. А вот если обезглавить нас одним ударом, считай, что о вольном Шервуде можно не беспокоиться. Он снова превратится в стайки изгнанников, не собранных единой сильной волей.
Клэренс, догадавшись о смысле слов Статли, с тревогой посмотрела на Робина. Он не заметил ее взгляда. Он даже не слышал ни слова из того, что сказал Статли. Робин не отрывал взгляда от Марианны, которая стояла рядом с ним, сцепив руки и опустив глаза. Он видел, как бледно ее лицо, как слабый трепет пробегает по ее ресницам, и у него, словно от боли, дернулись уголки рта. Почувствовав взгляд Робина, Марианна медленно подняла голову и посмотрела на него. Ее глаза были полны горечи и осознания. Робин резко вскинул с пола колчан и набросил ремень на плечо.
– Мэт, примешь стрелков Гилберта под свое начало. Завтра я приеду к вам и сам объявлю свою волю, – приказал он. – О том, что услышал сейчас, никому ни слова. Клэр, собирайся! Мы возвращаемся домой.
– Робин, позволь ей ненадолго остаться! – подал голос Статли, нежно сжимая руку Клэренс. – Алан и Элис гостят у вас, так что она может заночевать в их спальне.
Робин, шагнувший было к порогу, обернулся и выразительно посмотрел на Статли. Тот залился пунцовой краской и в смущении опустил глаза:
– Почему ты удивляешься? Я ведь ничего не скрывал от тебя! Ты и сам говорил мне зимой, что догадался о моих чувствах, – пробормотал он. – Считай мою просьбу началом ухаживания за твоей сестрой, если на то будет ее воля и твое согласие.
Как ни были удручены стрелки событиями минувшего дня, они не смогли удержаться от смеха.
– Не могу не заметить тебе, что ты слишком шустро начал! Ухаживание означает визиты, в течение которых ты сможешь беседовать с Клэр в присутствии почтенных особ, – насмешливо сказал Вилл, откровенно забавляясь смущением тезки.
– Где ты нашел в Шервуде почтенных особ? – огрызнулся Статли и просительно посмотрел на Робина: – Пожалуйста! У меня так тошно на душе от всего, что случилось, что я умру без противоядия!
– А должное противоядие – общество моей сестры? – усмехнулся Робин и перевел взгляд на Клэренс, которая продолжала сидеть рядом со Статли, пораженная и в то же время обрадованная его просьбой, с немой мольбой глядя на брата. – Ладно, Клэр, оставайся. Ты у меня умница и сумеешь последить за собой. Только, Вилл, обеспечь ее охраной, когда она поедет в обратный путь.
– Не сомневайся, Робин! – горячо пообещал Статли, лицо которого постепенно принимало обычный цвет.
Оставшись с Клэренс вдвоем, Статли благодарно поцеловал ее ладонь.
– Спасибо тебе, голубка, что не отказалась побыть со мной подольше. Я скучал по тебе.
– О! Правда? – спросила Клэренс, затенив ресницами глаза, и невольно призналась: – Мне тоже недоставало тебя, Вилли!
Статли улыбнулся и вытянулся на постели, прижавшись щекой к ладони Клэренс. Его рука легла на ее колени, и Клэренс, почувствовав робость, попыталась отодвинуться, но пальцы Статли сильнее сжали ее ладонь.
– Тебе нечего бояться, Клэр, – прошептал он, – побудь рядом, пожалуйста!
Они замолчали, и рука Клэренс невесомо дотронулась до волос Статли, потом, осмелев, стала ласково гладить их.
– Как это все ужасно! – вздохнула Клэренс. – И для Робина, и для всех нас!
– Да, для Робина особенно. Ему еще придется отстаивать не свою невиновность, – подтвердил Статли, но не стал пояснять сказанное, когда Клэренс посмотрела на него вопросительно и удивленно.
Не дождавшись от Статли объяснений, Клэренс мысленно вернулась к рассказу Мэта и с отчаянием воскликнула:
– Знаешь, чего я никак не могу понять? Почему жители Хольдернеса не помогли Гилберту, не защитили его мать и Тэсс? Ведь их куда больше, чем ратников, приехавших за Гилбертом!
– Что ты, голубка! – с горечью рассмеялся Статли. – Ты же слышала: их с трудом удалось расспросить о том, что случилось. На помощь честного люда мы никогда не рассчитываем. Ведь они даже ставни заперли, лишь бы их покой не был нарушен!
Клэренс услышала нотку презрения в его голосе и упрекнула:
– За что ты так презираешь их? Вспомни: тот хлеб, что ты ешь, выращивали они!
– Так ведь мы этот хлеб у них покупаем, а не получаем в дар! – вздохнул Статли.
– Тогда чем ты отличаешься от жителей того же Хольдернеса, что говоришь о них сейчас так, словно это не ты, а мой старший брат?
– Отличаюсь! Так же, как Вилл, Робин, Марианна и многие другие, – усмехнулся Статли. – И потому мы сейчас в Шервуде. Пойми, Клэр, эти честные люди любят нас, пока мы удачливы. Но если кто-то из нас попадет в беду, как Гилберт, далеко не многие протянут руку помощи.
– Я знаю, как в народе любят Робина, – возразила Клэренс.
– Да, его боготворят, – грустно согласился Статли, – но если, не к ночи будь сказано, случится беда и Робин окажется в руках шерифа, ты думаешь, эти люди, которые так любят его, хотя бы ударят палец о палец, чтобы спасти твоего брата? Нет. Они припомнят ему, что его именем бредят их сыновья и братья, поймут, что если Робина не станет, их дети перестанут мечтать о свободе и независимости. И никто из них, голубка, не станет жертвовать жизнью ради него! Они, конечно, пожалеют его, но все равно соберутся на казнь как на забаву. Я уверен, что те, кто сегодня ночью краешком глаза наблюдал за расправой над Гилбертом и Терезой, сейчас уже осмелились покинуть свои дома и сидят на постоялом дворе, хвастаясь перед теми, кто все пропустил.
Разговаривая с Клэренс, Статли тихонько перебирал ее пальцы. Клэренс не протестовала, и разговор стал более приятным, поскольку перешел на них самих.
Робин, Вилл, Джон и Марианна возвращались в лагерь уже в темноте. Небо затянули тучи, и в чащах Шервуда разлился густой мрак. Всадники молчали, и только приглушенный топот копыт нарушал царившую в лесу тишину.
– Статли прав: надо принять меры безопасности, – нарушил молчание Джон.
– Да, – согласился Робин, – и сделаем это завтра, не позже. Пришло время предупредить весь Шервуд о предателе.
– А вот с этим спешить не стоит, – возразил Вилл. – Если мы объявим по Шервуду, что среди нас есть предатель, доносчик шерифа затаится. Кто знает, когда мы сможем обнаружить его? Все успеют до того перебить друг друга из-за взаимных подозрений!
– Гилберт уже погиб. Погибнут и другие, если мы не предупредим об опасности и стрелки не станут соблюдать большую осторожность.
