– Вот это да! Быстро же разносится молва!
– Знаешь, мне сейчас вдруг показалось, что мы принадлежим не себе, а всем этим людям! И почему-то меня это печалит, – прошептала Марианна, с тревогой оглянувшись на площадь.
Робин ласково обнял ее и, коснувшись губами ее светлых волос, ответил:
– Не стоит печалиться! Всегда и везде мы с тобой будем принадлежать только друг другу. Этот певец и те, кто его слушал, знают не нас настоящих, а таких, которые рождены их собственным воображением и наделены нашими именами. Что поделаешь, раз уж мы с тобой оказались в героях, прославляемых молвой!
Она улыбнулась ему, перестав грустить, и они медленно пошли узкой безлюдной улочкой. Над городом поплыл звон соборного колокола, отбивавшего счет часам.
– Нам пора! – сказал Робин, сосчитав удары. – Через час в воротах удвоят число стражников. Зайдем на постоялый двор, заберем лошадей, выпьем горячего вина на дорогу. Тебе понравился праздник?
– Да, очень! – ответила Марианна и еле слышно вздохнула: – Жаль только, что день пролетел так быстро!
Услышав в ее голосе грусть, Робин повернул Марианну к себе лицом и улыбнулся ей:
– Не грусти, милая! У нас еще будет много, очень много праздничных дней! Ведь впереди у нас целая жизнь.
Марианна заглянула Робину в глаза, полные тепла, и поверила его словам всем сердцем, потому что верила ему во всем и потому что теперь, когда они снова вместе, ей хотелось верить, что впереди у них долгая череда дней и лет. Они оба привыкли к опасной игре со смертью, но были еще молоды, чтобы всерьез считать, что однажды победа может оказаться не на их стороне.
Миновав ворота, они добрались до постоялого двора. Хозяин вышел им навстречу и, радостно суетясь вокруг гостей, провел их в просторную комнату, уставленную грубо сколоченными столами, табуретами и скамьями вдоль стен.
– Что-то у тебя сегодня не слишком оживленно, Джек! – заметил Робин, оглядываясь по сторонам.
– Весь день было так же пусто, как сейчас, – без тени огорчения ответил хозяин. – Ничего! Как только на площади свернется ярмарка и закончится балаган, все пойдут искать, где бы промочить горло. Тогда успевай только кружки подавать! А пока и тебе и мне спокойнее, что никого нет. Садись за стол, усаживай свою подругу. Дай-ка я рассмотрю ее получше, а то столько слышал о ней, а видеть не доводилось! Даже утром, как ни вытягивал шею, все равно не разглядел толком.
Он окинул Марианну веселым бесцеремонным взглядом и с искренним восторгом поцокал языком.
– Марианна, если я не ошибаюсь? Славное имя, и девушка у тебя, Робин, славная! Недаром все девчонки графства, что сохли по тебе, заливаются слезами! Если бы моя Мэгги была хотя бы вполовину так же хороша, как твоя подруга, я бы тоже не сводил с нее глаз и думать забыл о других!
– Тише, Джек, тише! – посмеиваясь, урезонил его Робин и посмотрел на улыбавшуюся Марианну. – Она у меня ревнивица, а я обещал, что не дам ей повода для ревности.
Джек рассмеялся, встрепал Робину волосы так, что они упали лорду Шервуда на искрившиеся синевой глаза, и добродушно проворчал:
– Ты известный ветреник! Будь у меня дочка, я бы и близко не подпускал тебя к своему дому! Что вам принести? Хотите поужинать?
Робин подвел Марианну к столу в укромном углу рядом с окном.
– Поужинаем мы в Шервуде, а сейчас принеси нам горячего вина с корицей.
Джек кивнул и скрылся с неожиданным для его тучной фигуры проворством. Вскоре он как по волшебству появился возле стола, держа в руках два высоких серебряных кубка, до краев наполненных горячим вином, благоухавшим коричным ароматом.
– Откуда такая роскошь? – спросил Робин, проводя ладонью по стенке кубка, украшенной чеканными узорами.
– Только для тебя и твоих друзей! – довольно ухмыльнулся Джек и, утратив оживленность, понизил голос, хотя кроме Робина и Марианны его никто не мог слышать: – Что нового в Шервуде?
– Все по-старому, – улыбнулся Робин, поднося кубок к губам. – Сегодня спокойно, а завтра – оно и будет завтра.
– Да уж! Такой жизни, как у вас, не пожелаешь и злейшему врагу! – помрачнел Джек.
Он хотел еще поболтать с Робином, но, поймав его взгляд, поспешил оставить гостя наедине с подругой.
Робин накрыл ладонью руку Марианны и, перебирая ее пальцы, внезапно спросил:
– Как ты себя чувствуешь, родная?
Она подняла на него глаза, удивленная и вопросом, и внимательным взглядом Робина, провела ладонью по как-то вдруг побледневшему лицу и улыбнулась в ответ:
– Хорошо, только немного устала. Даже странно! Наверное, я отвыкла от городских улиц, площадей, обычных людей и шума. Голова чуточку кружится.
– Почему, как ты думаешь? – в уголках его губ появилась едва уловимая улыбка.
– Потому что мне хорошо рядом с тобой! – сказала Марианна, не сводя с него сияющих глаз.
Робин ласково усмехнулся и, отпуская руку Марианны, ответил, глядя на нее глазами цвета вечернего неба:
– А мне хорошо слышать это от тебя, Мэриан!
– Правда? – и Марианна лукаво улыбнулась: – А что это там Джек рассказывал про девушек, которые плачут, не смолкая?
Робин, откинувшись спиной на стену, рассмеялся и ничего не ответил. По-прежнему не сводя глаз с Марианны, он потянулся рукой к лежавшему рядом с ним на скамье мечу и сдвинул ножны так, чтобы в случае необходимости беспрепятственно выхватить Элбион. Удивленная его предосторожностью, Марианна хотела спросить Робина о причине, но в это время за дверью затопали, раздались веселые голоса, и внутрь гурьбой ввалились шервудские стрелки с Джоном во главе. Робин отпустил рукоять меча и насмешливо заметил:
– У тебя притупился слух, моя радость! Может быть, тебе и вправду стоит вернуться к ратной службе?
Марианна засмеялась и попыталась шлепнуть Робина по ладони. Он молниеносно убрал руку, и Марианна стукнула по пустому столу. Поморщившись, она подула на ушибленную ладонь, а Робин довольно ухмыльнулся:
– Это тебе за глупый вопрос о девушках! Я дал тебе слово, и ты не нарушай нашей договоренности!
На плечо Робина легла рука Вилла.
– Не тебе, братец, упрекать Саксонку в потере бдительности, – сказал Вилл, садясь рядом с Робином. – Ты сегодня едва не задел меня плечом, гуляя по ярмарке, но был так занят, что не заметил собственного брата.
– Чем занят? – неосторожно спросил Робин и тут же поморщился, догадавшись, что допустил оплошность, которой Вилл тут же воспользовался.
– Чем ты был занят? Чем обычно – обнимал Саксонку на глазах у всего честного люда и таращил на нее глаза, – насмешливо ответил Вилл и с той уже усмешкой поинтересовался: – Ты не забыл, что сегодня твоя очередь проверять дозоры?
– Нет, – улыбнулся в ответ Робин, – я как раз собирался поговорить об этом с тобой.
