– Да, Могущественный, он достоин. Он смел и отважен, благороден сердцем и силен духом. И хотя на его счету немного ратных подвигов, он ни разу не поступился путем, устремляясь к цели. Он заслужил занять место за твоим пиршественным столом.
– Я принимаю его! А ты возвращайся – твое время еще не настало!
Робин поднялся, повернулся к Клему и крепко обнял его.
– Прощай, друг! – тихо сказал он. – Придет час, и ты встретишь меня, когда бескрайние луга Одина раскинутся и передо мной.
– Пусть этот час не наступит как можно дольше! – ответил Клем, заключая Робина в объятия. – Да сохранит тебя Светлая Дева, мой лорд! Прощай.
Робин отступил в сторону, уступая Клему дорогу, и тот пошел один навстречу свету. Вот он в последний раз оглянулся, его рука поднялась в прощальном взмахе, и стройный силуэт Клема растворился в сияющих лучах.
****
Робин поднял голову, его взгляд прояснился, и он тяжело провел ладонью по осунувшемуся лицу, словно это простое движение далось ему неимоверным трудом. Склонившись над Клемом, Робин закрыл ему глаза, прикоснулся губами к остывающему лбу и бережно разжал его пальцы, которые продолжали удерживать руку Робина.
– Покойся с миром! – тихо сказал Робин и медленно встал на ноги.
Он долго стоял неподвижно, и остальные, кто был в комнате, не смели нарушить его молчание. Наконец Робин глубоко вздохнул, обвел взглядом стрелков и сказал уже обычным, только чуть более глухим голосом:
– Те из вас, кто вечером заступает на посты, – отправляйтесь. Остальные должны остаться в лагере. Я поручил Джону объявить сбор всего Шервуда.
– Зачем? – удивился Бранд.
– Узнаешь, когда все соберутся, – ответил Робин, – а пока усмири любопытство.
Вместе с Виллом он ушел к себе, сел за стол и устало склонил голову на руки.
– Ты уверен в том, что собираешься сделать? – спросил Вилл, и в его голосе было явное сомнение в правильности намерений брата.
Робин поднял голову и посмотрел на Вилла глазами, в которых не было и тени колебания.
– Больше ждать нельзя, иначе мы так и будем попадать в засады и ловушки, и через недолгое время Шервуд опустеет.
Вилл неопределенно пожал плечами в знак того, что Робин, конечно, в своем праве сделать то, что задумал, но его, Вилла, сомнения все равно остались при нем. Он достал два кубка и наполнил их вином, один поставил перед Робином. На пороге появилась Марианна, и Вилл молча поставил на стол третий кубок для нее.
– Светлой памяти Клема! – негромко сказал Вилл, поднося кубок к губам. – Он был хорошим воином и отличным товарищем!
Они втроем молча осушили кубки. Марианна села рядом с Робином и, заглянув в его мрачные глаза, утвердительно сказала:
– Ты решил, что настало время объявить всем о предательстве в Шервуде.
Робин молча склонил голову, подтверждая ее слова, и устало откинулся на спинку стула.
– А о сегодняшней засаде ты тоже намерен рассказать? – спросил Вилл, садясь напротив Робина, и, встретившись с ним взглядом, уточнил: – О том, что мы узнали от старшего ратника?
– Да, – спокойно и твердо ответил Робин.
– Неразумно! – выдохнул Вилл, покачав головой. – Подумай хорошенько! Ты же понимаешь, что за этим последует!
– До сих пор одним из камней, которые мы с тобой заложили в основание Шервуда, было доверие, – ответил Робин. – Я не считаю себя вправе скрывать что бы то ни было от своих людей. Если я так поступлю хоть однажды, то потеряю право на их преданность.
Вилл выразительно посмотрел на Марианну, потом снова на Робина. Тот усмехнулся и едва заметно пожал плечами.
– Все равно разговор об этом зайдет, – сказал он, понимая без слов предупреждение брата. – Алан положил начало, а сколько еще, кроме него, думают так же? Лучше я сегодня раз и навсегда покончу с этим, чем буду выслушивать намеки на каждом шагу и опасаться за ее жизнь.
Услышав эти слова, Марианна поняла, что Робин говорит о ней, и вопросительно посмотрела на него. Заметив ее взгляд, Вилл невесело усмехнулся.
– Скажи ей, – предложил он. – Молчание не самый надежный щит, а неведение вообще лишает защиты!
Робин задумчиво посмотрел на Марианну и кивнул, соглашаясь с Виллом. Разлив по кубкам вино, он пригубил свой, сделал маленький глоток и сказал, глядя в настороженные глаза Марианны:
– Мэриан, засада у Рэтфорда была устроена для нас с тобой. Если бы мы возвращались вдвоем, то сейчас оказались бы в темнице. Поэтому там и было столько ратников, которых не хватило на то, чтобы справиться со всеми нами, но достаточно, чтобы взять тебя и меня в плен или убить.
Марианна выслушала его, по-прежнему не сводя встревоженных глаз с Робина, и, угадав неявный смысл того, что он сейчас сказал, медленно проговорила:
– О том, что мы с тобой будем сегодня в Рэтфорде, знали только ты и я.
– Вот именно! – усмехнулся Робин. – И еще Джон, которого я предупредил перед нашим отъездом. Но авторитет Джона настолько велик, что никто не усомнится в его преданности.
– Но и я никому не рассказывала! – воскликнула Марианна, пытаясь сохранить спокойствие, но чувствуя, что сердце заколотилось так, что его стук стал отдаваться звоном в ушах.
– Ох, лучше бы ты разболтала всему Шервуду! – не выдержал Вилл и в сердцах хлопнул ладонью по столу, выражая досаду. – Даже представить себе не могу, чем для тебя обернется ваша прогулка! Ты была по сердцу стрелкам, пока носила мужскую одежду и не расставалась с оружием. Сейчас же от их доброго отношения к тебе почти ничего не осталось. Я всю осень занимаюсь тем, что пресекаю недовольные разговоры о том, что ты стала иметь слишком большое влияние на Робина.
– Ну, это уже глупо! – пожала плечами Марианна. – Как я могу влиять на решения Робина и его дела?
– Никак не можешь, – подтвердил Вилл и усмехнулся, – но надо провести рядом с Робином годы, чтобы понять, насколько он не подвластен чужому влиянию. А многие ли стрелки знают его так хорошо, как им самим представляется? Да, они готовы умереть за него. Но не за тебя. И прекратите, наконец, болтать по ночам! Мы ведь выяснили, как вас легко подслушать!
– Уже не так легко, – ответил Робин, – я заменил ставни.
Вошел Джон и устало скинул с головы капюшон. Налив себе вина в пустой кубок Вилла, он жадно осушил его и сказал:
– Сбор объявлен. Через час или два все, кто не в патрулях и дозорах, будут здесь. Робин, подумай! Ты уверен в том, что делаешь?
И Джон, как до него Вилл, посмотрел на Марианну.
– Уверен, – ответил Робин и предложил, кивком указав Джону на скамью у стены: – Садись, отдохни пока.
Джон с тяжелым вздохом опустился за стол, прислонив к стене свой огромный двуручный меч. Марианна поднялась, поставила перед Джоном кубок, а увидев, что в комнату вошел отец Тук, достала кубок и для него. Оставив их, она ушла в трапезную и вернулась с двумя большими блюдами, на которых лежали хлеб, сыр и холодное мясо. Отец Тук взял Марианну за руку и усадил возле себя.
