— Главное, что с Беллой все в порядке, — сказал Микки.
— Слава богу! — Бьянка так и впилась взглядом в Микки.
Чуть в стороне под фонарем ждал Вильям со светящимся планшетом.
— Я иду домой, — сказала Бьянка Микки, подсадив Беллу себе на бедро и взяв за руку Вильяма.
— Я вас догоню, — сказал ей Микки.
Я глазами показала Фабиану на дверь, и он молча скрылся в доме.
Меня тошнило.
Во всем была виновата я. Я это знала. В глубине души я чувствовала, что что-то случится. И все равно ничего не сделала. Просто сидела и пропивала мозги, жалея себя.
В голове все кружилось. Я посмотрела на Микки:
— Не знаю, что сказать. Прости.
Он сунул руки в карманы брюк:
— Все в порядке. Бьянка впала в панику, когда пропала Белла.
— Я имею в виду не только это, — сказала я.
— Я знаю, — кивнул он.
Я должна рассказать ему. Так будет правильно.
— Послушай… Я…
Слова разрастались во рту, как плесень. Микки терпеливо ждал. Я не могла даже смотреть в его сторону. Эта его спокойная улыбка, его губы. Я все еще помнила их вкус.
— Мне кажется, я больше не могу, — вырвалось у меня вдруг. Мне надо было это сказать.
Он вынул из карманов руки и посмотрел на меня с тревогой:
— Что ты имеешь в виду?
— Зайдешь на минуту?
Я положила руку на калитку. Оставаться в общем дворе не стоило, нас кто-нибудь наверняка заметил бы.
Микки в сомнении посмотрел по сторонам:
— Хорошо, только быстро.
Он зашел вслед за мной в сад, и мы сели на ротанговую скамейку за домом.
Было ветрено, пели кузнечики, с темного неба смотрел глаз луны. Я подумала о Белле. Она такая маленькая. И отныне всю жизнь будет тащить это с собой. Что изменится, если я расскажу? Я не знала, как поступить. Микки смотрел на меня в задумчивости.
— Я всегда и от всего убегала. Как только возникали проблемы, я паковала вещи и удирала. По-другому я не умею. Я не представляю, что нужно делать, чтобы остаться и все исправить. Я из тех, кто накосячит и потом сматывается.
Видимо, я снова подошла к развилке. Возможно, последней.
Микки потер переносицу.
— Всегда можно измениться. Стать как бы другим человеком, — сказал он.
Если бы это было так просто.
— Я не умею расставаться, — проговорила я.
Речь же об этом, да? Если Микки узнает правду, он будет ненавидеть меня всю оставшуюся жизнь.
— Иногда бывает приятно что-то завершить, — сказал он. — И перейти к чему-то совсем новому.
— Фабиан… э-э… так не считает…
Где же я с ним ошиблась? Или, может, дело в наследственности? Его отец ненавидел женщин и вел себя как настоящая свинья. Видимо, генетику не победить.
— Если бы не Фабиан, я давно бы уехала из Чёпинге, — сказала я. — Но он не выносит перемен.
Сколько будет молчать Белла? С большой вероятностью она уже рассказала все Бьянке. Ее ярость будет нечеловеческой.
— А что Петер? — спросил Микки. — В последнее время я его здесь не видел.
— Он ушел, — ответила я. — Надеюсь, навсегда.
Микки молчал, но все и без слов было ясно по его глазам.
— Находить мужчин, которые мне не подходят, — это мой самый яркий талант, — сказала я. — Выбери я кого-нибудь вроде тебя, моя жизнь была бы немного легче.
Он положил руки на колени. Глаза его затуманились, голос стал тихим.
— Я люблю Бьянку. И я никогда не хотел давать тебе повода думать что-то другое. Прости. — Он отвел глаза в сторону.
— Я никогда и не думала, — сказала я.
Внутри меня все кричало от острого чувства вины. Все равно все узнают правду.
— А бегство не помогает, — сказал Микки. — Я тоже пытался.
Он вдруг посмотрел мне в глаза.
Это было доверие.
— Я знаю, — сказала я. — Я слышала о том, что случилось в Стокгольме.
— Что? Где ты это слышала?
— Ты же знаешь, как тут все устроено, — ответила я.
Микки смиренно улыбнулся, покачал головой и спросил, что конкретно я знаю.
— Никаких подробностей. Только что тебя уволили из-за того, что ты избил ученика.
Его плечи опустились, и весь он словно погас.
— Я неверно оценил ситуацию. Один физически сильный парень бил нескольких младшеклассников, и я вмешался. Закричал, чтобы он прекратил, но он вел себя как сумасшедший. В конце концов я прыгнул на него и повалил на землю. Он неудачно упал, сломал запястье и лишился одного зуба.
По словам Улы, все было не так.
Я вспомнила историю с Анди и то, как Микки заступился за Фабиана.
— Это был несчастный случай, — попыталась утешить его я. — Ты поступил правильно. Ты же не должен был стоять и спокойно смотреть, как он дерется?
Я почему-то не решалась спросить о тех парнях в гараже. Ула наверняка и тут все преувеличил.
— Но потом я узнал, что парня, с которым я вступил в борьбу, много лет травили одноклассники, — тихо сказал Микки. — Его избивали, в него плевали, унижали самыми страшными способами, которые только можно представить. И вся школа, видимо, об этом знала.
— О господи!
Все намного хуже, чем я думала. Я вдруг увидела Микки по-новому. Таким, каким он был. Человеком, чьи добрые намерения привели в итоге к страшным последствиям. Да, от таких мук не убежишь.
— После нескольких лет издевательств мальчишка решился наконец дать отпор хотя бы младшим, когда те начали его доставать. И ему это удалось, но тут появился я и сломал ему руку.
— Но ты же не знал!
— Я должен был знать. Все остальные знали. Я попытался объяснить и попросить прощения, но ни мальчик, ни его родители меня даже слушать не захотели.
— Как ужасно.
Микки подался вперед. Лунный свет очертил его профиль, живая изгородь позади нас шелестела под легким дуновением ветерка.
— А через три недели он покончил с собой. Ему было всего тринадцать.
Кошмар. И поразительно, что в последнее время я боялась, что Фабиан поступит так же.
Микки закрыл руками лицо, а я осторожно положила руку ему на спину.
— После этого я уговорил Бьянку переехать в Сконе. Я бежал от всего.
Я даже представить не могла, что мы с ним так похожи.
— Странно, — проговорила я. — Когда Фабиан родился, я думала только о том хорошем, что нас ждет. Представляла, как он будет расти счастливым. И упорно закрывала глаза на все остальное. На трудности.
