– Какие секреты, – Фадеев махнул рукой, – эти секреты стары как мир!
– И все-таки.
– Помните, – Михаил Вячеславович наконец оживился, – как говорил Ильюшин?
– Как? – Ларин сделал вид, что ему страшно интересны разглагольствования пожилого пилота о давно почившем конструкторе.
– Он говорил, что создать трудоспособный коллектив единомышленников и энтузиастов гораздо труднее, чем построить самый хороший самолет! Улавливаете?
– Улавливаю, – согласился Ларин, с неудовольствием заметив, что Фадеев радостно сел на любимого конька. Похоже, забыл о своих печалях.
– Коллектив – это все! – Фадеев откинулся на спинку кресла. – А начинается он с личного примера руководителя.
– Понятно. – Ларин кивнул, все еще думая о Даше.
– Вот вы, братец, как к своим подчиненным относитесь?
– Как к стаду баранов, – пробормотал раздраженный Максим.
– Зря, – отрезал Михаил Вячеславович, – они и к вашим пассажирам так же относиться будут. Это же замкнутый круг: обиженный сотрудник срывает зло на клиенте. А радость пассажиру приносит только довольный сотрудник.
– Бред какой, – мотнул головой Ларин, помимо воли втягиваясь в разговор, – есть дисциплина, должностные инструкции. Какие могут быть радости или обиды?!
– Все правильно. Но человек – не машина, – Фадеев вздохнул, – хотите вы или нет, а он чувствует.
– И что? Какое отношение это имеет к работе?
– Прямое. – Михаил Вячеславович улыбнулся. – Смотрите, парк у нас с вами сопоставимый, направления полетов пересекаются, должностные инструкции и технологии, думаю, тоже похожие. Но мы пошли в гору, а вы нет. Почему?
– Я и хотел вас об этом спросить! – взорвался Ларин.
– Отвечаю, – Фадеев глотнул воды, – дело в эмоциях. По сути, мы с вами как две стороны одной и той же медали. Но что за сторона – определяет отношение людей к своей работе и выбор каждого человека.
– Подождите, – Максим посмотрел Фадееву в глаза, – а как быть, если выбора нет?!
– Выбор всегда есть, – возразил Михаил Вячеславович.
– Глупости! – Ларин подумал о вчерашнем разговоре с Виталием. – Бывают обстоятельства, перед которыми человек бессилен. Решает не он – ему остается только смириться.
– Ладно, – улыбнулся Фадеев, прекращая спор, – у каждого – вера своя. А будет минутка, перечитайте известную «памятку руководителю» Сергея Ильюшина. Там все написано.
Ларин понятия не имел о каких-то там памятках. Кроме того, Ильюшин создавал самолеты, а не психологией менеджмента занимался. Машины у него были надежные, это правда, но на сегодняшний день они безвозвратно устарели: за последние двадцать лет авиапромышленность в России скатилась в пропасть. Ему ли не знать.
– Как-то я подробностей не припомню. Давно читал, – соврал он.
– Такие вещи надо над кроватью в рамке вешать и учить наизусть! Целое поколение авиаторов на них выросло.
– Видимо, я в него не попал, – притворно пожалел Ларин.
– Вы моложе, – простил Фадеев, – и в вузе другом учились. А суть вот в чем: подчиненным надо подавать личный пример, любить свое дело, быть честным, держать дисциплину. Да много чего еще! Вы почитайте.
– Обязательно.
– Ладно, – Михаил Вячеславович взглянул на часы, – мне пора!
– Подождите, – Ларин испугался, что Фадеев уйдет, так и не раскрыв никакой информации, – вы считаете, во всем виноват менеджмент? Рыба гниет с головы?
– Во всяком случае, – Фадеев мотнул головой, – систему можно перестроить, только начав с руководства.
– Вы это Виталику скажите, – пробубнил Максим себе под нос.
– Что?
– Я говорю, – вслух произнес Ларин, – спасибо вам за консультацию.
– Не жалко, мы за здоровую конкуренцию!
Михаил Вячеславович улыбнулся, а взбешенному Ларину не оставалось ничего другого, как скалиться с ним за компанию. Вот так – поднял человеку настроение за собственный счет! Так приятно было видеть великого Фадеева в растерянности и прострации. А теперь смотреть противно, опять ожил, старый гриб.
– Вы меня простите, – Ларин вкрадчивым голосом протиснулся в фадеевское благорасположение, – что-то вид у вас был сегодня расстроенный. Что-то случилось?
– Заметно? – Фадеев поник.
– Если откровенно, – Ларин кивнул, – есть немного. Вы скажите, если могу чем-то помочь…
– Спасибо, у меня все в порядке.
Ларин выдержал паузу и, пользуясь смятением Фадеева, продолжил сочувственно:
– Выглядите вы усталым. Надо беречь себя, Михаил Вячеславович! На вас, можно сказать, огромная компания держится. А вы, наверное, переутомляетесь, не отдыхаете.
– Слава богу, не на мне одном, – задумчиво произнес Фадеев, – да и работа тут ни при чем. Просто встретил человека из прошлого.
– Женщина? – седьмым чувством угадал Ларин.
– Все-то вам известно, Максим Леонидович, – усмехнулся Фадеев и тут же встал из-за стола, давая понять, что разговор окончен.
– Михаил Вячеславович, – Максим вскочил вслед за ним, – огромное вам спасибо!
– За что?
– За то, что выслушали и посоветовали. Честно говоря, не ожидал, что у нас разговор такой хороший получится.
– Почему? – Михаил Вячеславович смотрел мимо Ларина, – мы же коллеги. Цель-то одна: чтобы авиация России процветала.
– Точно, – кивнул Ларин, про себя обругав Фадеева мухомором советской закалки. – А вы надолго в Таиланде задержитесь?
– Не знаю, – Фадеев пожал плечами, – ситуация пока нестабильная.
– Если не возражаете, может, поужинаем как-нибудь вместе? Поговорим.
– Можно, – Фадеев снова ушел в свои мысли.
– Вы в какой гостинице остановились?
– Как всегда, в экипажной. Mariotte.
– В Бангкоке? Отлично! Тогда договорились.
– Договорились.
Фадеев торопливо взглянул на часы и протянул Ларину для пожатия руку. Они попрощались. Михаил Вячеславович, погруженный в собственные мысли, побрел обратно, в аэропорт. А Ларин медленно опустился на свое место и махнул официантке, чтобы принесла меню. После такого ужасного утра оставалось только напиться.
Часть II
. Бангкок
Глава 1
Кирилл молниеносно схватил чемодан и, не глядя на Дашу, выскочил вон из ангара. Плотно сдавленные друг другом тела пассажиров вызвали в нем прилив раздражения: ни пройти ни проехать! Он кое-как протиснулся к выходу из терминала.
Какой же он идиот, черт возьми! Зачем здесь остался? Опять влез Антонов – «помогите спасти человека». Поможем. А то без него не нашлось бы желающих сделать доброе дело. И куда ему деваться теперь? Ближайший рейс только через два дня, будут на нем свободные места или нет – неизвестно. Из отеля он выписался. Похоже, осталось одно – сесть в рядок с несчастными пассажирами и изжариться на чертовом солнце.
