В соседнем зале (18), кстати, вовсю кипит и пенится венецианская лазурь – с роскошным экземплярами двух Бассано, Бордоне, Пальма-старшим и Веронезе, к которым, видимо, для дополнительного веса добавлен Эль Греко. Апофеоз школы, впрочем, случается через зал, уже на выдохе, в преддверье декоративно-прикладных излишеств из коллекции Дзери. Есть там, почти напоследок, особенно симпатичный простенок, где на черную стену выставили четыре ведуты Гварди, россыпь эскизов Тьеполо, конечно, Каналетто и Белотто, разумеется, Лонги, особенно хрупких своей необязательностью – целый набор исключений, из которых и можно составить умирающий город.
Да, в зале до этого случился последний выплеск международных возможностей бергамских коллекционеров, дотянувшихся не только до залетных неаполитанцев, малых голландцев и пышнотелых фламандцев во главе с одиноким Рубенсом.
Наблюдать в музее за тем, как XVI и XVII века с их тяжеловесным, словно бы намокшим от избыточной сытости барокко, постоянно выруливающим в сторону классицизма, кружат на месте, менее интересно и продуктивно, чем схватывать параллели в развитии разных школ на нижнем этаже. Этими эпохами понимающие собиратели занимались с меньшей увлеченностью, из-за чего искусствоведам Академии Каррара приходится делать головокружительные экспозиционные пируэты, ложащиеся уже на засыпающее эстетическое чувство, давным-давно убаюканное всеми предыдущими крючками и придумками, которые всегда выполняют свои функции в счет и заем будущих эмоций. И чем четче кураторский расчет, тем быстрее эти резервуары внимания исчерпываются: недостатки и теневые стороны есть у всего, даже у бесперебойно стреляющих ружей.
………………………...............
Я так подробно останавливаюсь на свойствах бергамских коллекций, так как они составили неповторимый интеллектуальный конструкт, оказывающийся не только памятником истории искусства, но и странным символом внутренних устремлений самого Бергамо, расположенного, мягко говоря, в стороне от наезженных дорог. Добираться сюда долго и проблематично, нужна какая-то явная, более чем очевидная цель для туристического визита (тем более что страну, чуть ли не сплошь состоящую из поточного паломничества, удивить богатым музеем вообще-то сложно). Но Бергамо удается – пока академия была закрыта на реновацию, собрания ее метались по странам и континентам, создавая славу родине, отрабатывая единственно верные пиар-стратегии по полной.
Попадая в Бергамо ради Лотто и Морони, внезапно обнаруживаешь целый короб сокровищ, а также странную структуру противостояния темпераментов нижнего и верхнего городов, дополнительно обрамляющих претензию на центровое значение. У бергамских собственная гордость, и Академия Каррара – хороший пример того, каких ништяков можно насобирать с помощью одного отдельно взятого музея. А когда к нему подстраивается галерея модернистской классики да аутентичные маршруты в поисках церквей Лотто, в конце концов окажется, что, против всех правил, Басса побеждает Альту.
По красоте концепции и парадоксальности ее решений этот кейс оказывается таким же мощным, как предолимпийская перестройка Барселоны, сумевшая не только полностью перекроить ландшафт береговых районов, но и переломить судьбу целого региона.
Первые твиты из Чертозы ди Павии и последние из Мантуи
Вс, 23:57: Чертоза ди Павия мне не понравилась, внешне теплая, внутри она холодная. А вот Павия с ее каналами и мостами намного милее. Идеальное место, чтобы написать если не роман, то меланхолическую повесть. Об одиночестве.
Пн, 01:29: Данность внутри самого путешествия: сравниваешь города друг с другом и занижаешь оценки, тогда как каждый из них, выдернутый наособицу (ехал в Байрамгулово, а попал в Брешию), способен стать эмоциональным ожогом на всю оставшуюся. Одна только поездка в Павию или в Брешию «на выходные» из России может изменить мир, а тут города сыплются как из рога изобилия, из-за чего вынужденно мельчают на глазах, уменьшаются в размерах, точно матрешки. Контекст сам порождает и задает контекст. Вместо реальности вообще создается реальность конкретного путешествия.
Пн, 01:48: Павия снаружи большая, внутри маленькая – одного круга достаточно, чтобы сориентироваться в геометрии и географии да раскидать приоритеты.
Пн, 20:26: Мантуя спит. Не только на окраинах, но и в центре. Возвращаешься в низкорослый город, размазанный по равнине, точно детство свое деревенское начинаешь вспоминать (которого не было). Стоит только начать менять панорамные планы на крупные, подходит время уезжать. Оставаться в городе больше недели опасно: врастаешь намертво.
Пн, 21:28: Что там в отечестве делается? После прогулки у памятника Вергилию (парень из этих мест) заглянул в «наши» новости. А тут уже без Данте и всех его кругов не обойтись. Привычно не ужаснулся бездне. Надо как-то так сделать, чтобы и дальше не знать всего этого. Прожил столько недель без «актуальной информации» и не упустил ничего существенного, напрямую ко мне относящегося, остальное же – дым или откровенный мусор.
Пн, 21:32: И, кстати, чужая реклама (другой страны на непонятном языке) не раздражает. Помимо прочего, она же не имеет ко мне никакого отношения. Даже в итальянском телевизоре, который, впрочем, на мой варварский вкус, и так весьма пресен.
Вт, 12:16: В Мантуе сегодня тепло, но уже не позагораешь. Живу внутри чужой идиллии под деревом, с которого падает перезрелая хурма и разбивается об асфальт – птички поют, ящерки бегают, черная кошка охотится по ночам, перезрелый виноград на глазах превращается в изюм. Здесь сладко, сонно, тихо, сядешь, и только пиши не отрываясь. Вот я сел и пишу…
Вт, 18:10: Скоро домой. Кажется странным возвращаться «в жизнь», оставляя привычку говорить только с собой, но отталкиваясь и экранируя от того чужого, что пока еще окружает. Ну то есть чужое нужно для того, чтобы, все еще непривычное, оно стало видимым.
Последняя сессия
Каждый раз перед новым городом грудь схватывают томительные ожидания, как перед очередным экзаменом. Во-первых, не знаешь, какая конфигурация парковок и главных площадей ждет. Во-вторых, давит груз предварительного знания: на протяжении жизни про каждый из топонимов слышал, видел, читал столько всего, что как же поднять этот груз и не надорваться, если оно постоянно, годами, маячило сбоку, было на слуху, цепляло ассоциациями?
И каждый раз повторяется одна и та же ситуация, когда лодка всех ожиданий разбивается о конкретику обстоятельств – приезда, ландшафта, парковки, точки входа в город, – которые и запускают свои собственные процессы.
Сегодня ночью думал об уже освоенных городах: под натиском новых впечатлений они не просто отступают в тень, но возвращаются, пытаются вернуться к своему изначальному умозрительному состоянию, свернуться – к тому образу, что веками складывался и каменел в моей голове. Крайне интересный, между прочим, процесс подавления и вытеснения реальности. Апофеоз торжества «имен».
Дорога в Павию
Сегодня в Мантуе облачно, то есть все шито-крыто и с переходом в туман. Воскресное безвременье с поправкой на октябрь. Главное – не останавливаться, не вязнуть в лени и частностях: дороги-то сегодня пустые. Точно молочные реки да кисельные берега.
