Возможно, для этого у базилики самые громкие в городе колокола. Сан-Доменико начинает первым, а Дуомо, видимый на другой горе, подхватывает и идет за ним следом, позволяя вплетаться в общие перезвоны менее заметным церквям из других районов, словно бы воплотившимся в звуке до полного благорастворения воздухов.
Википедия весьма кстати вспоминает цитату из романа «Ганнибал» Томаса Харриса, протягивая тонкую ассоциативно красную линию от поклонения мощам до эстетского каннибальства:
То есть у людей тут святыни и всякие важные паломнические дела, а некто ходит и тычет айфоном в разные стороны. Фуй, как нехорошо. И не объяснишь ведь на своем ломаном итальянском, что тебя только живопись Содомы интересует и ничего более.
О Ганнибале Лекторе я вспомнил здесь, чтобы подчеркнуть важнейшую особенность Сиены, способную упаковывать в себе массу разрозненных и неожиданных подчас сюжетов, ящеркой из-под валуна внезапно юркающих куда-то в сторону. Собирались лодыри на урок, а попали лодыри на каток.
Непредсказуемость – важнейшее достоинство высокого искусства. Особенно когда и если вторгается оно в реальную жизнь. Как будто в руку вложена записка. Нигде, пожалуй, ни в одном итальянском городе, включая Венецию, не встречал я такого количества возможностей для возникновения альтернативных историй – в границах экскурсии или одного дня вплоть до восприятия всего путешествия под каким-то чуть ли не случайным углом зрения, пойманным на одном из его перекрестков.
Твиты из Баньо-Виньони и Сан-Гальгано. День Тарковского
Пн, 20:37: Все эти дороги с серпантинами и плавными изгибами, струящиеся серой лентой, буравят извилины, точно шоссе это и есть раздутая и преувеличенная проекция мозга.
Пн, 20:43: Реверсивное движение, серпантин, круговой перекресток, еще один круговой перекресток, сельская дорога, скоростное шоссе, платный проезд (Милан – Рим), плавный серпантин, резкий серпантин, развязка, еще одно круговое движение (никогда не видел столько круговых развязок – они тут через раз), снова шоссе, дорога через город, резкий поворот, автозаправка, знак «осторожно, олени», тоннель, навес над дорогой, вновь дорога плавных изгибов – и так по кругу. Это важная часть дня, обычно остающаяся за кадром.
Пн, 20:46: Сегодня день проходит под именем святого Андрея Арсеньевича Тарковского. Потому что понедельник. Первая станция, если кто в теме, – Баньо-Виньони, вторая – Сан-Гальгано.
Пн, 21:00: Ехать по шоссе в Тоскане – все равно как попасть внутрь идиллических вторых планов ренессансных полотен: панорамы вокруг разворачиваются пасторальные. Вот так и смотришь живопись – внутри своего настроения, почти никогда не совпадающего с умиротворенностью, написанной художником.
Пн, 21:56: В Баньо-Виньони Тарковский снимал сцены с бассейном в «Ностальгии», по которому Горчаков, персонаж Олега Янковского, идет с зажженной свечой
Пн, 21:59: Как Горчакова занесло в этот райский уголок, непонятно – он далеко на отшибе. Это совсем небольшой городок, с дорогим, как я понял по ценам в ресторанчике, курортом для состоятельных туристов. Японцев и немцев, в основном.
Пн, 22:00: Специалитет Баньо-Виньони – термальные источники, распробованные еще древними римлянами: руины античных терм стоят в парке слева от въезда в городок, и по ним струится тепленькая вода (сам видел, как странники разуваются и мочат ноги), за века проделав желобки то c аквамариновым, то с ржаво-оранжевым исподом. Запаха нет.
Пн, 23:11: Горячие ручьи стекают вниз по горе, превращаясь в водопады. Потом я спустился вниз – в парк Мулини, где уже совсем дикая природа, болота и природный бассейн неровной формы, заполненный водой…
Пн, 23:38: Бассейн имени Тарковского – на центральной площади, видимой с въезда. Сегодня он полный, в нем цветут кувшинки. Купель Горчакова окружена ресторанами, незаметными в фильме. Впрочем, есть здесь и церковь, а также отель.
Пн, 23:46: Яростно я мечтал об этом отеле с черно-белой комнатой, в которой неровная штукатурка, дверь в ванную, жесткая кровать и круглое зеркало. Долгое время представлял, что приеду в Баньо-Виньони и попрошу у портье именно этот номер, в котором, ну сами понимаете, сеньор Тарковски… Он догадается, о чем я, и вежливо закивает в ответ…
Пока не понял, что эти кадры Тарковский снимал отдельно – видимо, в павильоне
80.
Пн, 23:50: Почему-то думал, правда, что отель этот находится прямо на площади и с другой («северной») стороны. Там, где церковь Сан-Джованни-Батиста. А на самом деле он не просто с другой («южной») стороны, но и выходит на площадь только своими тылами.
Пн, 23:51: В «Ностальгии» центральная площадь Баньо-Виньони выглядит заброшенной (печальное свойство выцветшего «техноколора»?), подернутой патиной и паутиной и, что ли, полустертой из-за постоянных дымов, методично нагнетаемых ассистентами на съемочной площадке…
Пн, 23:52: …тогда как в реальности это сочный, хотя и незамысловатый городок, словно бы увиденный Гуэррой и Тарковским в его идеальной проекции, не существующей в современности.
Пн, 23:52: Так как курорт оседлал крутую горку, с которой машина скатывается за несколько минут, кажется, что Баньо-Виньони словно бы специально создан для побега энтузиаста в экзотические обстоятельства.
Пн, 23:53: Немного иное хотел сказать: сценарист и режиссер увидели небесный Баньо-Виньони, в котором нет ничего, кроме их высокой фантазии.
Пн, 23:54: Если бы не история с «Ностальгией», я бы сюда не заглянул, даже когда ехал мимо, то проехал бы, как проезжаю каждый день мимо городков с изысканными средневековыми колокольнями и замками на холмах, – здесь по ландшафту разбросано так много средневековых руин, что глаз чуть ли не автоматически начинает предчувствовать их, ощупывая расстояния.
Пн, 23:55: Там, где в российском пейзаже зрачок упирается в панельную многоэтажку, трубы котельной или, в лучшем случае, в элеватор, Тоскана подтаскивает какую-нибудь затейливую, весьма живописную развалину.
