За Фердинандой стояли автомобили и клали газон. Небольшой парк, дальше обрыв, косогор, вековые деревья. У Фердинанды удивительная судьба. Для охотничьих игр Медичи устроили вокруг нее заповедник, в 1782-м ее продали. Перепродавали и перестраивали много раз, а в 1944 году в «сто каминов» попала бомба или же это был артиллерийский обстрел, реставрация длилась всего год, значит, деньги у хозяев водились немалые, хоть роман пиши.
Последние владельцы продали «Виллу Артимино» в 1979 году, и тогда тут решили устроить археологический музей, но, видимо, не сподобились. Теперь вот все эти камины докатились до бонуса при отеле на территории этрусского поселка. Главное, что каминная снова жива и неплохо для своих лет выглядит.
Время и город
Одним из важнейших открытий этого тура оказывается проявление закономерности между временем, потраченным на тот или иной город, и «эхом», которое он дает.
Внутри городов «выходного дня» существует лишь один иероглиф однодневного маршрута, но стоит задержаться здесь чуть дольше, и территория начинает раскрываться с новых ракурсов и сторон. Блистать оттенками и полутонами. С наскоку можно обнаружить и переварить лишь самые лакомые и заметные куски, сермяга фундаментальности начинает подтягиваться чуть позже. Причем относится эта пропорция не только к «общепризнанным туристическим центрам», но к населенному пункту любой степени проработанности историей и культурой.
Как раз вполне вероятно, что главные паломнические пунктумы, подобно мази Вишневского, оттягивают все стороннее внимание на себя, оберегая аборигенов от нашествия неспокойных. Тогда как вся эзотерика скапливается в углах застоя, далеких от чужого внимания. Кроме того, более тонкие материи требуют и более изощренного зрения, и гораздо более тонкого инструментария.
Тут, впрочем, можно долго еще вышивать крестиком, поэтому итожу.
Места, куда меня заносило на один день, все эти так и не раскрывшиеся до конца бутоны требуют дополнительных поездок и неоднократных возвращений.
ТЕТРАДЬ ШЕСТАЯ (А).
ЧИСТАЯ ЭМИЛИЯ-РОМАНЬЯ
БОЛОНЬЯ
Твиты из Болоньи
Пн, 22:23: Между Пизой и Болоньей центровая итальянская автострада А1 состоит из каскадов многочисленных тоннелей. Их так много и они столь длинные, что время от времени отвыкаешь от солнечного света. Точнее, приходится привыкать к нему заново. Вот и чувствуешь себя, ну, например, верблюдом…
Пн, 22:42: На примере громадной болонской церкви Сан-Петронио хорошо видно, что чем больше церковное здание, тем оно выхолощеннее, несмотря на любые сокровища внутри.
Вт, 11:13: В Болонье я живу в странном месте, оформленном то ли под антикварную лавку, то ли под мастерскую непонятного художника, и кровать у меня с занавесками, практически под балдахином.
Вт, 12:49: Прошел весь центр Болоньи – от одних ворот до других. У отеля Педрини (***), что на самом краю ойкумены, стоят столики с радужными вертушками в вазах вместо цветов. И девушки за ними сидят, «пьют свой мохито», очень даже милые и мирные.
Вт, 13:49, 21:16: Новости болонского Куба. За 8.60 куплен литр красного – 1.32, моцарелла – 2.85, шесть яиц – 2.50, пеперони консервированные – 1.19, оливки – 0.74.
Вт, 21:20: Утренние новости из LiDL: за 4.15 куплены багет – 0.39, один гранат – 0.81, один лимон – 0.38, упаковка салатных листьев – 0.89, колбаса salametto – 1.19, банка белой фасоли (для супа из индюшатины) – 0.49.
Вт, 23:24: За день до отъезда в Италию Боря Бергер сказал мне: «Можешь хранить секреты? Мне осталось три недели». И я все это время ездил и думал о нем, что он… умирает?!
Ср, 23:01: Ораторий Санта-Чечилия, что пристроен к Сан-Джакомо-Маджоре (свернуть во дворик), мне первый раз за эту поездку запретили фотографировать.
Ср, 23:43: Вот и с Сан-Джакомо-Маджоре, внутри которого ораторий Санта-Чечилия и капелла Бентивольо, расписанная Лоренцо Костой, мне как-то не особенно повезло.
Чт, 00:13: К гробнице св. Доминика идут, чтобы посмотреть несколько небольших скульптур (два святых и правый ангел со свечой), сделанных юным Микеланджело.
Чт, 02:35: В Санта-Мария-делла-Витта (3 евро) экспонируют две мощные скульптурные группы, которые мне обязательно хотелось посмотреть. Оказалось, что это и будет самое сильное впечатление дня.
Город из другой лиги
Если Болонья – мой первый действительно итальянский город, место, похожее на «урбанистическое всюду», то где же тогда я был раньше?
В нигде, в бореньях с самим собой, постоянно, как по серпантину, поднимаясь или опускаясь на лестничные площадки собственной вненаходимости, пользуясь вовсю топографией «страны городов» для внутреннего стенографирования.
С этой мысли когда-то я и начинал нынешний травелог – я ж не по Италии путешествую, но по заповедному лесу, в поисках особенно ценных трюфелей. Питаюсь ими. Или же по заказнику, где по углам рассыпаны важные месторождения. То, что в заповеднике говорят по-итальянски, ходит евро и ругают Берлускони, кажется мне случайностью.
В этом путешествии почти нет Италии, есть земля отдельных городов, если извне судить, выбранных почти произвольно, связанных в систему лишь в моей голове; есть страницы книги (учебника? монографии? хрестоматии? антологии?); есть планеты, точки в пространстве, куда надо попасть, чтобы там найти всяческие разноцветные окна, хотя бы на время позволяющие оторваться от реальности. От ее линейной, жесткой и неумолимой логики.
Кстати, для этого не обязательно нужны музеи или правильные церкви. В больших супермаркетах, выбирая продукты, тоже попадаешь на территорию, будто бы специально выгороженную в действительности, – она интернациональна и максимально удалена от реалий моей московской жизни, где я покупаю совсем другие продукты (стараюсь не пользоваться полуфабрикатами), иного качества.
А Болонья (видимо, как Милан или Турин) – это и есть Италия per se: громкая, шумная, активная. Буржуазно-пролетарская или пролетарско-буржуазная. Когда количество студентов явно превышает количество туристов. Изменение агрегатного состояния нынешнего Гранд-тура начинается с общественного транспорта, так как центр Болоньи дорог для въезда. Приходится ездить на троллейбусе № 13, в самой что ни на есть гуще людской, и я вижу, «как нерадостны лица простых болонцев», как они устали и надсажены.
