– Для Мороса и примерных было достаточно.
– Короче, я сразу знал, что это бред.
– Но я не заставляла тебя тратить на это выходные!
* * *
– Здравствуй, Виталий, с возвращением!
– Здравствуйте, Екатерина Андреевна.
– Небось и не ожидал, что я узнаю.
– Не ожидал.
– Болеешь?
– Болею.
– Готов?
– Да.
– Помощь нужна?
– Пока нет…
Морос взял у старушки ключи, зашел в пустую квартиру. Юргис только выселил жильца.
За двенадцать лет здесь нашли приют двадцать обездоленных. Все деньги от работы Морос перечислял тем, кто в этом нуждался. Грязный, изношенный дом. Ночь. Деревья качаются, как птица машет огромными крыльями, как море в Паланге дышит, набегая на пологий берег, как дети ныряют в Неман. Повторы, повторы. Одно и то же между началом и концом.
– Юргис, можешь привезти мне в субботу ноутбук или планшет дешевенький какой-нибудь?
– Давай в пятницу?
– Ты же работаешь…
– Пораньше убегу.
– Спасибо.
Гудки.
В субботу Юргис женится на студентке-медичке. Ликас не узнает об этом.
* * *
– Привет! Рад видеть тебя на свободе.
– Не боишься меня, доктор?
– Не переживай, я не такой простой.
Ликас пожал протянутую руку Юргиса.
– Ликас, я очень быстро. Белье и полотенца ты видел?
– Да, спасибо.
– Вот ноутбук. Простенький, б.у.
81
– Спасибо.
– Короче. Все, как и было договорено. Все, кто жил здесь, жили бесплатно. Эти деньги, – он протянул пачку, завернутую в листок, – просто от меня. Месяц ты проживешь, два или год, пособия по инвалидности не хватит, что ты там заработал в тюрьме…
– Я все раздал.
– Молодец. Короче, это тебе.
И Ликас взял деньги. Он знал, на что. Не на лекарства, не на еду. Если та вещь, которую он хотел купить, существует, она стоит дорого. Трайтовый компьютер.
* * *
Шел дождь. Юргис спустился вниз и сел в машину. Хотел закрыть лицо руками, но правой рукой он жал руку Мороса, и подносить ее к лицу было нельзя. Левой погладил бороду и закрыл глаза. Три-четыре недели, конечно, не год. И жизнь, которую он рассчитал себе на восемьдесят лет, разделится ровно пополам: когда был друг детства, и когда его уже не было.
«И все-таки я хороший человек. Все, что я мог для него сделать – я сделал», – думал Юргис.
И он, правда, был хороший человек.
Ему так жалко было свое бедное детство, свою прошедшую юность.
Моя прошедшая, утраченная юность.
Непонятых чужих стихов зола.
И впредь не надо ни жалеть, ни думать,
Что ты уже… умерла.
Последняя строчка не сложилась. Он отъехал от дома Мороса, и наваждение прошло. Завтра роспись в ЗАГСе. Скромная, но все-таки свадьба.
* * *
Ликас Морос засмеялся совсем чуть-чуть, но кровища потекла изо рта на руки из разложившихся легких. Он стоял у окна и вытирал руки о драный бабушкин тюль, и серое грозовое облако ткани обретало прожилки цвета капут-мортуум, и только в его памяти эта кровавая тряпка была белым облаком, белым облаком. Рекурсия.
Нет никакого трайтового компьютера. Он все узнал. Никто не занимался его разработкой в эти годы. Вспоминалось, как девочки украли листки из его куртки, тогда он не очень понимал, для чего этот компьютер нужен, но теперь-то было очевидно. В голове все эти годы оставался умозрительный выход из тупика через расчет с помощью этого устройства.
«Никаких трайтов не существует
82. Это та же двоичная система, просто более громоздкая. А я-то думал, что там для кодирования информации используются не «0» и «1», а «0», «+» и «-», а там в троичной ячейке тот же двухбитный, только троичный код. Один трит состоит из двух двоичных разрядов. Дважды два – четыре, и четвертая вариация не используется. Вот и все. Тупик, – Ликас все еще улыбался. – Черт возьми, а я-то надеялся!» Пересчитал деньги. Было триста тысяч. Теперь они уже не понадобятся. «Почему Юргис принес так много? Хочет оплатить свои воспоминания, в которых есть я… Я еще есть. Еще живой». Он задыхался и уже совсем не спал. Юргис привез мешок Амбу
83, но Ликас им не пользовался. «И так умру, не буду». Но умирать было тяжело. Он даже не ожидал, что так. И когда отчаяние захлестывало совсем, он брал этот мешок и дышал через него.
Мгла уже накрывала со всех сторон, и сознание не всегда было ясным. «Жаль, что я ничего не смог сделать с квартирой. С зоны – не мог, а сейчас уже не успеть».
– Юргис, прости меня. Ты столько сделал.
– Ликас, я же знаю, что ты то же самое для меня сделал бы.
– Юргис, ты, главное, читай побольше, это очень важно быть любознательным, узнавать. Узнай… – он хотел сказать: «побольше», но закашлял в трубку, сбросил звонок.
«Узнай. Узнай. Узнай! Рекурсия. Фрактал, повторы между точкой начала и точкой конца».
Позвонила Женя.
– Ли, прости меня за все.
– Угу.
– Ли, мне так плохо.
– Да?
– Дочке одиннадцать лет, еле свожу концы с концами. Работаю секретаршей за копейки.
Он хотел сбросить вызов, но слова плыли во мраке. Приятный, нежный голос из далекой юности.
– Ты меня слышишь?
– Да.
– И вот, опять беременна. С работы уволят, жить не на что совсем. Через два дня – аборт… Ты меня слышишь? Если б хоть какие-то деньги – мы бы выжили…
– Да.
– Ликас, мне тоже очень плохо, поэтому прости меня, пожалуйста.
– Хорошо.
Под этот плаксивый голос он уснул. И спал хорошо. Как раньше. Сны снились. Было тепло, и дождь стучал по железному откосу подоконника.
«Я могу отдать деньги ей. Она не сделает аборт. И квартиру могу попытаться успеть оформить. Но тогда из «нуля» я выйду в «плюс». Не исчезну, буду жить дальше.
Он проснулся с улыбкой. «А что, если все, что я придумал – бред. Спасу этого зародыша взамен одной из отобранных жизней. Я столько всего знаю, я точно справлюсь со следующей жизнью, сложной и невероятной».
