Таким образом, за счет оздоровления общества и отсрочки старения краткосрочные инвестиции смогут привести к существенным финансовым и общественным выгодам. Это явление известно как «дивиденд долголетия».
Дивиденд долголетия
Это понятие было введено в статье «В поисках дивиденда долголетия» (In Pursuit of the Longevity Dividend), опубликованной в 2006 г. в научном журнале The Scientist четырьмя опытными специалистами в различных областях науки о старении: Джеем Ольшанским, профессором эпидемиологии и биостатистики Университета Иллинойса, Дэниелом Перри, в то время бывшим исполнительным директором Альянса исследований старения в Вашингтоне, Ричардом Миллером, профессором патологии Мичиганского университета, а также Робертом Батлером, президентом и генеральным директором Международного центра долголетия. Статья призывала к безотлагательным мерам
[237]:
«Мы предлагаем незамедлительно приложить согласованные усилия и замедлить старение, поскольку это спасет и продлит жизни, оздоровит общество и приведет к изобилию».
Стоит заострить внимание на последнем результате: отсрочка старости привела бы к изобилию. Авторы статьи с оптимизмом отнеслись к научным перспективам борьбы с возрастными изменениями:
«За последние десятилетия биогеронтологи сумели углубиться в причины старости, произвести переворот в наших представлениях о биологических механизмах жизни и смерти, развеять давние заблуждения о старении и его последствиях и впервые научно обосновать возможность продления и улучшения человеческой жизни.
Идея, что гены и (или) поведенческие факторы риска влияют на возрастные заболевания независимо друг от друга, была опровергнута доказательствами того, что генетические и диетические вмешательства способны одновременно замедлять почти все поздние болезни. Данные, взятые из разных источников и имеющие отношения к разнообразным модельным организмам (от простых эукариот до млекопитающих), позволяют предположить: в наших телах могут иметься “переключатели”, влияющие на скорость старения. Они не зафиксированы и поддаются регулировке.
Так или иначе, но вера в непреложный запрограммированный эволюцией процесс возрастных изменений теперь считается ошибочной. За последние десятилетия наши знания о его сути, причинах и сроках настолько расширились, что многие ученые считают это направление исследований способным принести пользу ныне живущим людям, разумеется, при надлежащей поддержке. И действительно, науке о старении по силам то, на что не способны ни препараты, ни хирургия, ни модификация поведения, – продление лет моложавой энергичности и вместе с тем отсрочка всех дорогостоящих, ограничивающих и просто смертельных проявлений преклонного возраста».
Резюмируя вышеизложенное, группа исследователей предвидела многие преимущества, в том числе «колоссальные экономические выгоды»:
«Продление срока здоровой жизни принесет не только очевидную пользу для здоровья, но и колоссальные экономические выгоды. За счет увеличения периода высокой физической и умственной работоспособности люди смогут дольше оставаться в числе работающих, вырастут их личные доходы и сбережения, а сдвиги демографии станут меньше влиять на программы пособий по возрасту. И есть причина полагать, что это приведет к процветанию национальных экономик. Наука о старении способна обеспечить то, что мы обозначаем как “дивиденд долголетия” – комплекс социальных, экономических и медицинских преимуществ, как для отдельных людей, так и для целых популяций, которые начнут проявляться уже в ныне живущих поколениях и продолжаться после них».
Далее авторы перечислили разные способы, с помощью которых продление срока здоровой жизни могло бы привести к обогащению и людей, и целых сообществ:
● здоровые пожилые люди способны сделать больше сбережений и инвестиций, чем больные;
● как правило, здоровые пожилые люди являются более продуктивными членами общества;
● здоровые пожилые люди вызывают бурный подъем так называемых зрелых рынков, включая финансовые услуги, туризм, гостиничный бизнес и передачу материальных благ и доходов из поколения в поколение;
● улучшенное здоровье приведет к уменьшению пропусков учебы или работы и, как следствие, к лучшему образованию и более высоким доходам.
Тем не менее авторы рассмотрели и альтернативный сценарий, при котором исследовательские работы по омолаживающей терапии финансировались бы недостаточно и продвигались крайне медленно. При таком варианте развития событий связанные с возрастом заболевания потребовали бы от общества постоянно возрастающих расходов:
«Представьте, что может случиться, если этого не произойдет. Возьмем, к примеру, эффект только от одного возрастного расстройства – болезни Альцгеймера. Число пораженных ею американцев к середине века увеличится с 4 млн до 16 млн человек исключительно из-за неизбежного демографического сдвига. Это означает, что к 2050 г. в США количество людей с этим заболеванием превысит нынешнее население Нидерландов.
В глобальном масштабе прогнозируется, что к 2050 г. количество больных вырастет до 45 млн человек, причем три четверти составят представители развивающихся стран. В настоящее время экономические потери США от болезни Альцгеймера уже находятся на уровне 80–100 млрд долларов, но к 2050 г. на нее и сопутствующие деменции ежегодно будет тратиться уже 1 трлн долларов. Даже сам по себе этот недуг способен привести к катастрофическим последствиям, а это только один из примеров.
Сердечно-сосудистые заболевания, диабет, рак и другие сопутствующие преклонному возрасту расстройства являются основной причиной выкачивания из экономики миллиардов долларов на уход за больными. Теперь представьте себе проблемы многих развивающихся стран, где подготовка в области гериатрического здравоохранения незначительна или вовсе отсутствует. Например, к середине века количество пожилых граждан Китая и Индии превысит нынешнее население США. Демографический сдвиг – глобальное явление, явно ведущее в пропасть финансирование здравоохранения».
Иными словами, ученые предвидят тот же финансовый кризис, о котором было рассказано в статье Иезекииля Эмануэля. Однако в то время как последний предлагал (пусть и добровольно) по достижении определенного возраста, скажем 75 лет, отказаться от дорогостоящего лечения, то эти четыре автора сочли, что наука о борьбе со старением способна предоставить куда лучшее решение и без необходимости прекращать медицинскую помощь:
«Нации, возможно, испытывают искушение продолжать борьбу с разными болезнями и ограничениями старости, как если бы те не были связаны между собой. Подобным образом осуществляется большинство современной медицинской практики и исследований. Устройство Национальных институтов здравоохранения США основано на предположении, что конкретные заболевания и расстройства надо лечить по отдельности. Более половины бюджета Национального института по проблемам старения США отведено болезни Альцгеймера. Но глубинные биологические изменения, предрасполагающие человека к смертельным и инвалидизирующим заболеваниям и расстройствам, вызваны процессом старения. Поэтому логично, что вмешательство, способное отодвинуть старость, должно стать одним из главных приоритетов».
