1. Уменьшится количество пожилых людей с ограниченными возможностями: в США за период 2030‒2060 гг. их ежегодное количество снизится на 5 млн человек.
2. Увеличится количество престарелых, которые не будут являться инвалидами: в США за рассматриваемый период оно снизится до 10 млн человек.
Поскольку отличия, которые были бы достигнуты в двух оставшихся сценариях, намного меньше, то и выгода, извлекаемая из них, гораздо скромнее. Это еще одна причина, по которой приоритет должен быть отдан омоложению, а не продолжению лечения отдельных заболеваний.
В отношении упомянутых цифр неизбежно возникнет много сомнений. Однако даже если бы главная цифра в 7,1 трлн долларов была в корне неверной, преимущества все равно остались бы весьма значительными и, что особенно интересно, появились бы благодаря совсем небольшому – всего на какие-то 2,2 года – увеличению продолжительности жизни. Представьте, насколько огромной могла бы оказаться выгода от большего прироста.
Финансовые преимущества продления жизни
Стоит заметить, что описанная в прошлом разделе экономия зависит от кардинальных изменений правил, определяющих право на получение государственных пенсий и пособий. Как отметили Голдман, Катлер и др.:
«Замедление старения значительно увеличит расходы на выплату пособий, особенно на социальное обеспечение. Однако эти изменения могут быть компенсированы повышением как возраста получения права на Medicare, так и среднего пенсионного возраста».
В отсутствие таких сдвигов рост продолжительности жизни усугубил бы существующие финансовые затруднения. Масштаб последних освещен в докладе Международного валютного фонда от 2012 г., обобщенном для новостного агентства Reuters Стеллой Доусон в статье «МВФ: Затраты на старение растут быстрее, чем ожидалось» (Cost of aging rising faster than expected – IMF)
[240]:
«МВФ заявил, что правительственные и пенсионные фонды оказались плохо подготовлены к 50 %-ному росту расходов на старение, обусловленному увеличением срока жизни на три года сверх усредненных ожиданий.
Уход за стареющим поколением беби-бумеров уже начинает давить на государственные бюджеты, особенно в странах с развитой экономикой, в которых к 2050 г. количество пожилых людей сравняется с работающими. Анализ МВФ свидетельствует о глобальном характере проблемы и о том, что долголетие оказалось более рискованным, чем ожидалось.
Если принять в расчет среднюю недооценку продолжительности жизни в прошлом, то при увеличении в 2050 г. срока жизни каждого человека всего на три года обществу потребовались бы дополнительные ресурсы на сумму, приблизительно равную 1–2 % ВВП.
Призвав правительства и частный сектор уже сейчас готовиться к тем рискам, что может повлечь за собой увеличение продолжительности жизни, МВФ заявил, что только в США три дополнительных года добавили бы 9 % к обязательствам по частным пенсионным планам».
Поэтому речь идет об огромных цифрах:
«Чтобы дать представление, во сколько все это может вылиться, МВФ провел подсчеты. Согласно им, если развитые страны решат немедленно восполнить дефицит пенсионных накоплений для трех добавочных лет, на это придется отложить эквивалент 50 % ВВП за 2010 г. Молодым, растущим экономикам потребуется по 25 %.
Дополнительные траты произойдут на фоне ожидаемого к 2050 г. удвоения общих расходов государств на стареющее население, и чем быстрее взяться за эту проблему, тем проще получится справиться с возможными рисками из-за увеличения срока жизни людей, сообщает МВФ».
Однако доклад умалчивал о двух важных факторах, которые стоило бы рассмотреть при любом более или менее дальновидном прогнозе:
1. О способности людей, живущих дольше, не истощать ресурсы, а вносить в экономику больший вклад.
2. О возможности изменить начальный возраст получения пенсионных льгот с тем, чтобы привести его в соответствие с изменениями средней продолжительности жизни.
Похожий аргумент в своей книге «Ликвидация дефицита: Насколько полезно повышение пенсионного возраста?» (Closing the Deficit: How Much Can Later Retirement Help?)
[241] приводили экономисты Генри Аарон и Гэри Бёртлесс из Института Брукингса в Вашингтоне. Их выводы в The Los Angeles Times представил Уолтер Гамильтон
[242]:
«В книге отмечается, что в течение последних 20 лет люди старше 60 постоянно откладывают выход на пенсию. В период 1991‒2010 гг. уровень занятости увеличился более чем наполовину среди 68-летних мужчин и примерно на две трети среди женщин того же возраста.
Так как люди ‹…› станут работать дольше, это приведет к дополнительным налоговым поступлениям, которые помогут сократить дефицит федерального бюджета и расходы на программу социального обеспечения.
Увеличение объема выполняемой работы способно в следующие 30 лет увеличить государственные доходы на целых 2,1 трлн долларов.
Благодаря отсрочке расходы на социальное обеспечение и программу Medicare могут сократиться более чем на 600 млрд долларов. Общий эффект, включая экономию на процентах от меньшего годового дефицита, способен к 2040 г. сократить разрыв между государственными доходами и расходами более чем на 4 трлн долларов».
Известный американский экономист из Йельского университета Уильям Нордхаус в публикации от 2002 г. «Здоровье наций: Вклад улучшения здоровья в уровень жизни» (The Health of Nations: The Contribution of Improved Health to Living Standards) пришел приблизительно к такому же выводу
[243]. Проанализировав причины роста экономических показателей в течение XX в., он заключил, что увеличение средней продолжительности жизни приводит к их повышению «на величину, примерно равную стоимости всех остальных потребительских товаров и услуг, вместе взятых». Чем дольше живет человек, тем дольше он работает, производит и обогащает личным опытом рабочую силу и общество как таковое. Свои тезисы автор резюмировал следующим образом:
«В первом приближении экономическая ценность увеличения продолжительности жизни за последние 100 лет примерно равна общей стоимости установленного роста не связанных со здоровьем товаров и услуг».
В статье «Стоимость здоровья и долголетия» (The Value of Health and Longevity), написанной в 2005 г. двумя авторитетными экономистами из Чикагского университета Кевином Мерфи и Робертом Топелем, представлен еще один расчет исторических выгод от увеличения продолжительности жизни. Он весьма обширен (в работе 60 страниц), а выводы авторов можно прочитать в кратком описании
[244]:
