Если мы сосредоточимся на краеугольных принципах, то увидим, что человеческий организм не настолько и сложен и поддается восстановлению при помощи новых методов, например нанотехнологий. К тому же он не настолько и дорог, а ремонт недорогой вещи, если знать, как подступиться, тоже не сильно затратен. В будущем нет места ни кровопусканию, ни химио– или лучевой терапии. Также мы знаем, что в природе существуют не подверженные возрастным изменениям клетки и организмы. И это доказывает концепцию возможности нестарения. Теперь нам следует, обратившись к методу первых принципов, понять и воспроизвести этот процесс.
По словам Рэя Курцвейла, все технологии сначала дороги и плохи, но по мере распространения улучшаются и дешевеют. У нас перед глазами пример сотовых телефонов. Первые модели – они были огромными, работали плохо, умели только совершать и принимать звонки, к тому же их батареи быстро разряжались – стоили тысячи долларов. Сегодня, за счет генерализации (обобщения) технологий, мобильные телефоны стали куда качественнее и дешевле. Сотовые были переименованы в смартфоны, что стало возможным благодаря бесчисленному множеству задач, которые осуществимы с помощью все продолжающего расти количества все улучшающихся приложений. Позволить себе мобильник способен каждый.
В области биотехнологий еще больше впечатляет первое секвенирование генома человека, начавшееся в 1990 г. и закончившееся в 2003 г. Оно заняло 13 лет и обошлось примерно в 3 млрд долларов. В 2018 г. полный генетический скрининг делался менее чем за день и стоил не более 1000 долларов. Весьма вероятно, что через какие-нибудь 10 лет он станет выполняться за минуту, причем при помощи подключаемых к смартфону устройств, и оцениваться всего в 10 долларов.
Другой пример – вирус иммунодефицита человека (ВИЧ). Атакующий непосредственно иммунную систему инфицированного человека, он когда-то считался «смертным приговором», и на его идентификацию были потрачены годы. Однако, как подчеркивал Курцвейл, благодаря ускорению технологических изменений далее будет происходить следующее
[257]:
«Темп перемен экспоненциален, а не линеен. Так что через 50 лет все будет совсем иначе. Это просто феноменально: нам потребовалось 15 лет, чтобы секвенировать ВИЧ, а на атипичную пневмонию ушел всего 31 день.
Каждый год компьютеры при сохранении стоимости в два раза наращивают мощность. Через 25 лет они станут в миллиард раз мощнее. Одновременно с этим каждое десятилетие размеры любой аппаратуры, электронной и механической, уменьшаются в 100 раз, то есть за 25 лет таковая станет меньше в 100 000 раз».
На идентификацию, секвенирование и разработку первых методик лечения ВИЧ ушли годы. Первые средства ежегодно обходились в миллионы долларов, но, быстро получив широкое распространение, подешевели сначала до тысяч, а затем и до сотен долларов. В таких странах, как, например, Индия, по цене всего в несколько десятков долларов продаются типовые лекарства от ВИЧ (дженерики). Через несколько лет они, возможно, будут исцелять наверняка и стоить при этом всего несколько долларов. Другими словами, заболевание перешло в разряд хронических и контролируемых, примерно как диабет.
К тому же самому следует стремиться и со старением: придать таковому характер контролируемого хронического заболевания и окончательно вылечить. Благодаря экспоненциальному прогрессу второй цели (исцеления), возможно, получится достичь даже раньше, чем первой.
Очень важно начинать испытания на людях с тех методик омоложения, которые уже доказали свою эффективность на животных. Это одна из целей нового «Проекта 21» Исследовательского фонда SENS
[258].
Чтобы вылечить старение, нужно сосредоточить инвестиции на его причинах и, таким образом, избежать расходов на симптомы. В одном из интервью Обри ди Грей отметил, что 90 % смертей и, по меньшей мере, 80 % медицинских расходов в Соединенных Штатах имеют отношение к старению. При этом ресурсов – государственных или частных – на таковое выделяется незначительно, а усилий, которые предпринимают такие фонды, как SENS, явно недостаточно. В качестве примера сравним следующие цифры (в млн долларов)
[259]:
● бюджет Национальных институтов здоровья: ~30 000;
● бюджет Национального института по проблемам старения: ~1000;
● бюджет Отдела биологии старения: ~150;
● затраты на прикладные исследования (максимум): ~10;
● бюджет Исследовательского фонда SENS: ~5.
И еще раз вспомним, что глобальные медицинские расходы, которые ежегодно составляют около 7 трлн долларов, все время растут. К сожалению, они почти полностью уходят на последние годы жизни людей, причем без особого успеха: пациенты все равно умирают и зачастую мучительно. Мы должны переосмыслить всю систему здравоохранения, чтобы вкладывать в начале, а не тратить в конце. Как говорится, «болезнь лучше предотвратить, чем лечить».
Чтобы начать двигаться в правильном направлении, нам, среди прочего, нужно изменить собственное мировоззрение: принять смерть как страшного и величайшего врага человечества, но такого, которого нам по силам победить. Отбросив страх и действуя умом и сердцем, мы придем к тому, что смерть должна будет умереть.
Глава 6
Ужас перед смертью
Человек смерти боится, потому что жизнь любит.
ФЕДОР ДОСТОЕВСКИЙ, 1880 Г.
Все великие истины начинались как кощунства.
БЕРНАРД ШОУ, 1919 Г.
В загробную жизнь я не верю, хоть и держу наготове смену белья.
Я не то чтобы боюсь умереть, просто не хочу при этом присутствовать.
ВУДИ АЛЛЕН, 1971–1975 ГГ.
Технологии ускоряются, вследствие чего реювенирование
[260] уже готово устремиться вперед семимильными шагами. После промышленной революции усовершенствования в обществе накатывают волна за волной: растет экономика, улучшается качество образования, повышается мобильность, становится эффективнее здравоохранение. Наши возможности существенно расширяются. И этому суждено продолжаться, а темпам изменений – ускоряться. Сегодня все больше людей оказываются готовыми и способными к исследованиям и разработке в разнообразных комбинированных технических отраслях в рамках всеохватывающей глобальной сети:
