Как видим, социальная философия обеспечивает нам необходимую психическую устойчивость перед затаенным экзистенциальным страхом смерти. Но это означает, что все, что противоречит ей или выявляет в ней огрехи, представляет собой опасность для душевного благополучия, почуяв которую наш внутренний слон может взбеситься и вынудить нас к совершению всевозможных нелогичных поступков, которые незамедлительно рационализирует наш внутренний адвокат-наездник.
Вышеизложенное описывает теорию, которая была изложена философом Эрнестом Беккером в книге «Отрицание смерти» (The Denial of death), получившей в 1973 г. Пулитцеровскую премию
[265].
За пределами отрицания смерти
В начале книги Беккер писал о следующем:
«Как сказал доктор Джонсон, вероятность смерти отлично способствует сосредоточению ума, но мы добавим, что не только этому. Мысли о гибели и страх перед ней преследуют человеческое животное больше, чем что-либо другое, и являются основой его деятельности, во многом направленной на то, чтобы избежать и преодолеть неминуемый летальный исход и каким-либо образом забыть, что он являет собой завершение судьбы любого из нас».
Пишущий редактор журнала Psychology Today Сэм Кин составил к этой книге предисловие, в котором назвал философию Беккера «вервием о четырех нитях»:
● мир ужасен;
● основная мотивация человеческого поведения – биологически обусловленная необходимость управлять нашей главной тревогой и отрицать страх смерти;
● ужас перед смертью ошеломляет, поэтому все мы договорились скрывать его в подсознании;
● направленные на уничтожение зла героические проекты парадоксальным образом привносят его в еще больших количествах.
Тезис Беккера сокрушителен, он является одной из тех редких идей, согласно которым историей движут силы, часто не признаваемые широкими массами:
● Галилей утверждал, что Земля – не центр Вселенной, а просто одна из малых планет;
● Дарвин показал, что люди происходят не от богов, а от других низших приматов;
● Маркс подчеркнул роль классового конфликта и социального отчуждения;
● Фрейд сделал упор на подавленной сексуальности;
● Беккер выявил наше стремление отрицать реальность смерти.
Как и все крупные теории такого рода, у тезиса Беккера есть критики, которые задаются вопросом: «Где же доказательства?» К сожалению, автор не смог им ответить, так как умер от рака толстой кишки еще до публикации «Отрицания смерти». В свое предисловие Сэм Кин включил щемящий рассказ о встрече с Беккером, в то время уже находившимся при смерти:
«Когда я вошел в больничную палату Беккера, он начал беседу так: “Вы застали меня на последнем издыхании. Все, что я написал о смерти, ныне подвергается испытанию, и у меня есть шанс показать, как стоит умирать и какой проявлять характер. Делать ли это достойно и мужественно, какими мыслями себя занимать, как принять свою кончину…”
Мы с Эрнестом, хотя и не были знакомы ранее, немедленно погрузились в глубокий разговор. Близость конца Беккера и строгие пределы оставшихся у него сил отмели любую потребность в болтовне. Мы говорили о смерти перед лицом смерти и о зле в присутствии рака. Под конец Беккер обессилел, и наше время закончилось. На несколько минут возникла неловкая пауза, и трудно было попрощаться в последний раз: ведь мы оба знали, что он не доживет до публикации нашей беседы. К счастью, лечебный херес, которым был наполнен стоявший на тумбочке бумажный стакан, даровал нам ритуал завершения. Мы выпили вина, и я ушел».
Другие исследователи дополнили теорию Беккера рядом практических доказательств из области, которую иногда называют экспериментальной экзистенциальной психологией. Новые труды были обобщены в 2015 г. социальными психологами Джеффом Гринбергом, Томом Пыщинским и Шелдоном Соломоном в книге «Червь в сердцевине» (The Worm at the Core)
[266].
Фраза, использованная для названия, была взята из отрывка сочинения 1902 г. «Многообразие религиозного опыта» (The varieties of religious experience: a study in human nature) философа Уильяма Джеймса
[267]. С одобрением процитировав таковое, авторы заметили
[268]:
«В настоящее время имеются веские доказательства того, что смерть действительно является червем в сердцевине человеческого существования, как 100 лет назад предполагал Уильям Джеймс. Идея о неизбежной смертности людей оказывает глубокое и всепроникающее влияние на наши мысли, чувства и поведение почти во всех сферах жизни, независимо от того, осознаем мы это или нет.
На протяжении всей истории человечества именно страх смерти побуждал к развитию искусство, религию, язык, экономику и науку. Это он воздвиг пирамиды в Египте и разрушил башни-близнецы на Манхэттене. Это он как способствовал, так и продолжает способствовать возникновению конфликтов по всему миру. В частной жизни осознание собственной бренности выливается в любовь к модным автомобилям, загар до нездоровой корочки, превышение лимита кредитных карт, вождение с бешеной скоростью, зуд к драке с предполагаемым врагом и жажду сколь угодно эфемерной славы, даже если для нее придется пить мочу яка на телешоу “Последний герой”».
Теория управления страхом смерти
Гринберг, Пыщинский и Соломон разработали теорию управления страхом смерти (англ. – Terror Management Theory, сокращенно TMT), которая развивала идеи Эрнеста Беккера. На сайте Фонда Эрнеста Беккера приводится ее описание
[269]:
«ТМТ постулирует, что людей, пусть они, как и все остальные живые существа, ради размножения биологически предрасположены к самосохранению, отличает способность к символическому мышлению. Оно питает самосознание и способность раздумывать о прошлом и прикидывать на будущее, из-за чего рождается понимание неизбежности смерти, которая может наступить в любой момент по непредвиденным и неконтролируемым причинам.
Осознание собственной смертности пробуждает изнуряющий ужас. С ним могут “управиться” культурные воззрения – сконструированные, развитые и поддерживаемые человеком представления о реальности; они умаляют экзистенциальный страх и придают существованию смысл и ценность.
