Именно в тот момент я почувствовала, как нечто болезненное вошло мне в грудь, отбросило назад, выбивая весь воздух из легких.
В тот же миг рядом со мной материализовался Тэо. Подхватив меня за плечи, помог мне встать и опереться на него. Боль в груди все разрасталась, с каждым мигом отвоевывая все новые участки тела. Кое-как сумев сделать первый вдох, я открыла глаза, чтобы увидеть, как там Брэйдан. Мой северянин стоял на коленях в нескольких метрах от меня. Он руками обхватил себя за грудь, делая несколько болезненных вдохов. Тут же перешла на другой уровень зрения, и то, что открылось мне, казалось совершенно невероятным. От центра грудной клетки, словно паук, раскинувший свою паутину, растекались по его энергетической оболочке новые лучики энергии, изменяя основные потоки, делая их на порядок сложнее и сильнее.
– Никогда даже не подозревал, что ты способна устроить такое зрелище, – фыркнул на ухо Тэо, а я почувствовала улыбку, которая сейчас отразилась на его лице.
– Круто было, да? – поинтересовалась я, все еще не в силах подняться.
– Ну, ничего так, визуальные эффекты, несомненно, порадовали.
В этот момент Брэйдан с трудом открыл глаза и посмотрел на меня. Сквозь боль, что отражалась в его глазах, чувствовалась ничем не прикрытая радость. Его взгляд словно ласкал меня теплом, что сейчас переполняло сердце северянина. Он осторожно поднялся на ноги и подошел ко мне, опускаясь на колени и кладя широкие ладони мне на щеки.
– Я люблю тебя, – тихо прошептал он, прежде чем его губы коснулись моих.
Он целовал меня, и постепенно боль в моем теле от проникшей в него энергии угасала. Я ощущала, как перестраивается моя энергетическая структура, так же, как это происходило и с Брэйданом. К чему могли привести подобные изменения, оставалось только гадать. Но сейчас думать об этом мне вовсе не хотелось. И первой причиной тому был поцелуй, который совершенно не хотелось разрывать. Но вот второй, более насущной, были люди, собравшиеся в Зале Совета и продолжавшие сохранять молчание, наблюдая за разворачивающейся сценой. Первым не выдержал Ерд.
– Что происходит? Кто-нибудь может мне пояснить? – в вопросе старейшины чувствовалась доля растерянности и непонимания.
Стоило ему это сказать, как Зал Совета буквально взорвался от вопросительных выкриков. Мужчины, собравшиеся сегодня здесь, возможно, и понимали, что «Выбор», ради которого они все тут собрались, произошел, но принимать тот факт, что неказистый чудной пацан оказался… женщиной?! Это просто не укладывалось в их головах.
Неохотно разорвав поцелуй, Брэйдан уверенно поднялся на ноги, помогая встать и мне тоже, и прямо посмотрел в глаза старейшин.
– Это моя женщина, которая пришла в наши земли по своей воле и сделала выбор на ваших глазах, – сказал он, крепко сжимая мою руку.
По лицам старейшин пробежала тень понимания. Но выражение растерянности никуда не делось. Каждый из них несмело переводил взгляд от Брэйдана ко мне и совершенно неприлично стал рассматривать меня с головы до ног.
– Невероятно, – одними губами пробормотал Джодок, делая нерешительный шаг ко мне.
После чего несмело указал пальцем на меня и спросил, словно желая увериться в открывшейся правде:
– Ты ж-женщина?
Я лишь кивнула, подтверждая его правоту.
Пересказывать, что началось в Зале Совета после моего неосторожного жеста, все равно что описать, как громыхают водопады на склонах Сэринэи
[103]. Гул, поднявшийся в рядах северян, поднялся невообразимый. Но, несомненно, было одно – в целом такое известие было воспринято хорошо. Люди радовались и поздравляли друг друга, ощущения радостных эмоций, вмиг наполнивших зал, кружили голову и заставляли чувствовать себя опьяненной этой радостью. Именно в этот момент взгляд случайно зацепился за фигуру принцессы, которая молчаливо наблюдала за развернувшимся действом. Осторожно отпустив руку Брэйдана, подошла к ней и спросила:
– Все так, как ты и хотела?
Девушка вздрогнула, словно и не заметила того, как я оказалась рядом, и прямо посмотрела на меня.
– Я всегда знала, что это не моя судьба, – очень тихо ответила она. – Потому я рада, что она прошла, не затронув меня, а нашла ту, которая была предназначена.
– И что же теперь?
– Теперь? – переспросила она, словно задавала этот вопрос сама себе уже много раз. – Теперь мне предстоит научиться смирению, наверное? – вопросительно изогнув бровь, спросила она. – Потому как это единственная карта, которую оставила для меня жизнь.
– Эта карта сдается в конце каждому, но ведь ты еще жива, не так ли?
– Долго ли? – хмыкнула она, отводя взгляд в сторону. – Но я все равно ни о чем не жалею! Не стану сожалеть, как бы ни было! Моя вера в то, что я права, будет помогать мне, когда станет совсем тяжело.
– Говоришь, «долго ли»? – переспросила я. – А если будет достаточно долго, что тогда?
– К чему ты спрашиваешь меня об этом сейчас? – настороженно переспросила она.
– М-м, хочу, чтобы ты нашла еще одну карту, которая имела бы смысл, и когда это произойдет, скажи мне, хорошо?
– Ч-что? Что ты сейчас говоришь? – неожиданно нервно пробормотала она.
– Ничего, – пожала плечами я. – Я уже сказала, а решать тебе и выбирать тоже. Выберешь правильно, я тебе помогу, если нет, то нет…
Думаю, в этот момент Сэ’Паи Тонг почувствовал бы гордость за меня. Во всяком случае, я себя на миг почувствовала лысым наставником Дао Хэ, раскрашивающим серые будни жизни в монастыре, задавая загадки своим ученикам. Главное добавить небольшое ментальное давление, чтобы заставить простого человека всерьез задуматься над поставленной задачей, ну а дальше самое приятное – наблюдение. Не могу сказать, что моя загадка имела какой-то глубокий философский смысл, я всего лишь хотела, чтобы принцесса немного взбодрилась и переключилась с мыслей о смерти на что-то другое. Надо сказать, эффект был достигнут, судя по тому, как гневно сверкнула она глазами в мою сторону, начиная теребить рукав кимоно.
Именно в этот момент меня отвлек Джодок, который, придя в себя, заговорил с собравшимися на родном языке. Речь его была несколько пафосна и красноречива, но если отбросить ненужные «красивости», сводилась она к тому, что произошло то, чего они ждали столько лет. Ожидание не прошло даром, и всемилостивые Боги послали их народу ту… На этой фразе я перестала слушать.
Я стояла рядом с Брэйданом и смотрела на того единственного, кого так хотела увидеть с момента нашей первой встречи. Шонайя, маленький мальчик, обреченный быть таковым вечность. Густые темно-каштановые локоны, чуть растрепанные, обрамляли по-детски пухлое личико. Он смотрел на нас двоих и улыбался своей детской улыбкой, но, несмотря на это, его большие серые глаза казались все столь же печальными. Сейчас этот мальчик, или вернее говорить мужчина (?), находился в первых рядах северян, стоя рядом с Брэманом, голос которого показался мне, при нашей первой встрече, странно знакомым.
