«Это он?» – мысленно спросил Тэо, проследив за моим взглядом.
Я легко кивнула, подтверждая его правоту.
В этот момент я поняла, что Тэо начал считывать его энергетическую структуру. Его взгляд заметно потемнел, а лицо потеряло всякое выражение, превратившись в холодную маску. Но уже через несколько минут он вновь обратился ко мне: «Это будет интересно. Когда начнем?»
Мимолетная улыбка коснулась моих губ, а мысленно я ответила: «Ну, закинуть удочку можно и сегодня. Кстати, если придется, ври убедительнее, этот мальчик чувствует ложь по изменениям в энергетике человека».
«Обижаешь», – отшутился Тэо, как раз в тот момент, когда старейшина уже заканчивал свой необыкновенно длинный и торжественный монолог. В Зале Совета раздались одобрительные возгласы, а кое-кто особенно рыжий даже начал свистеть и хлопать в ладоши. Звук получился такой, словно кто-то особенно умный громыхал двумя медными блюдами. Правда, продолжалось это ровно до тех пор, пока Терех не изобразил комбинацию из пяти пальцев и не подсунул ее Кельму под нос.
– Что будет дальше? – тихонько поинтересовалась я у Брэйдана в тот самый момент, когда очередное слово взял Адаль.
– Дальше? Вероятнее всего, что все отправятся на праздник.
– Имеешь в виду, что гулять будут на улице? С простыми людьми? – я спрашивала не потому, что была ханжой. Просто всякий раз мысленно сравнивала Аир и Север. И если в Аире празднование по такому случаю могло затянуться часов на десять-пятнадцать чинной церемонии, в которой был бы расписан каждый шаг и жест участвующих, то северяне явно не терпели подобных заморочек. И если говорили, что будет «праздник», значит, гулять будут так и столько, пока с ног не упадут. Вспомнить хотя бы «скромные» посиделки у семьи Кельма, когда Олаф несколько раз пытался нырнуть лицом в глубокий таз с едой, который по совместительству был его личной тарелкой, из которой он обычно кушал. Но, несмотря на это, все хором продолжали настаивать, что надо продолжать посиделки, пока солнце не взойдет.
– Ну да, – кивнул он. – У нас нет расслоения общества по происхождению, потому, если праздновать, то всем вместе, так веселее. Особенно учитывая тот факт, какие события недавно развернулись на их глазах, то многим просто не терпится вырваться отсюда и разнести благую весть, «о ненормальном пацане и Великом Властителе», – хохотнул он. – О, Боги, мне кажется, я придумал название для детской сказки, которую скоро начнут рассказывать особенно впечатлительные барышни детям на ночь.
– Я даже знаю, кто будет автором, – согласилась я, не к месту вспомнив Ингве.
Вскоре и впрямь было объявлено, что собравшиеся могут покинуть Зал Совета, все, кроме членов Совета, старейшин, Тэо и меня с Брэйданом. Покидавшие Зал Совета властители и простые северяне считали своим долгом подойти к нам и поздравить. Если честно, то мне было даже не по себе от такого внимания, но приходилось терпеть и, наверное, привыкать. Иолу увели из зала те же властители, что сопровождали ее ранее. Шонайя, как это ни странно, остался тоже. Постепенно опустевший зал казался необыкновенно огромным и пустым, когда в нем остались все выше перечисленные лица. Думаю, именно теперь нам предстоял настоящий разговор без величавых речей и прочего.
– Почему ты не сказал мне? – неожиданно первым обратился к нам Агро. Он смотрел на сына, не скрывая обиды во взгляде. Думаю, у него было право на это.
– Я обещал не говорить, – сказал Брэйдан, крепко держа меня за руку.
Агро ничего не ответил на это, лишь поджал губы, показывая тем самым, насколько сильно его это задело. Мне совершенно не хотелось так начинать наши взаимоотношения, потому я обратилась к нему, старательно подбирая слова.
– Вы не должны принимать это на свой счет. Это было моей просьбой, и Брэйдан поклялся мне.
Агро пристально взглянул на меня, казалось под его изумрудным взглядом невозможно сохранить ничего в секрете. Словно этот человек видит меня насквозь.
– Как я сам раньше не заметил? – растерянно пробормотал он.
– Тем не менее, – подал голос Брэман, подходя ближе к нам. – Вам не следовало хранить такой секрет, не поставив в известность Совет. – Мужчина странным образом казался крайне раздосадованным. – Нам следовало знать заранее, – убежденно сказал он.
– Я считаю, ты не прав, Брэман, – прервал его речь непонятно по каким причинам оказавшийся в Зале Совета Терех. – Ведь главное то, что мы нашли подходящую женщину. Более того, женщину, которая сама выбрала одного из Властителей.
– Тем не менее… – возразил было Брэман, с непонятной злостью посмотрев на деда Кельма.
– Тем не менее примите наши поздравления, – тепло улыбнувшись, сказал Ерд. Старейшина подошел очень близко к нам и протянул руку Брэйдану. – Поздравляю, – сказал он в тот момент, когда Брэйдан ответил рукопожатием на его жест. – Мой ученик наконец-то женится, – засмеявшись, произнес он и неожиданно крепко обнял моего северянина.
После чего повернулся лицом ко мне, опустился на одно колено и поцеловал кисть моей руки.
В этот момент мне стало откровенно не по себе. Еще никогда в жизни не приходилось сталкиваться с подобным отношением постороннего мужчины.
– Тем более женится на такой необыкновенной женщине, – с придыханием сказал старейшина, легко поднимаясь с колен и как-то игриво заглядывая мне в глаза.
Краска смущения совершенно непостижимым образом выступила на щеках, вдруг стало жарко и захотелось спрятаться за спину Брэйдана, чтобы более не испытывать ничего подобного.
– Отстань от девушки, старый развратник, – легонько толкнув Ерда в плечо, не скрывая улыбки, сказал Джодок, подходя к Брэйдану и так же крепко обнимая его, говоря слова поздравлений. Я уже испугалась, что и этот старейшина изобразит какой-нибудь откровенный поклон с поцелуем, но нет. Джодок ограничился простым поклоном и поздравлением.
Адаль поздравил нас так же тепло, как и другие старейшины. Но все же не удержался и с легким укором сказал:
– Могли бы и намекнуть, хотя бы перед началом церемонии…
– В каком-то смысле это было неожиданностью и для меня самого, – сказал Брэйдан, обнимая меня за талию и легонько прижимая ближе к себе.
– Как и для меня, – улыбнулась я, снизу вверх смотря на Брэйдана.
– Я сделаю вид, что верю, – хмыкнул он.
– И что же теперь? – вновь в разговор вступил Брэман. – Нам необходимо сделать заявление, равно как и обеспечить безопасность избранной. Думаю, ей не следует более оставаться в доме Брэйдана, по крайней мере до свадьбы. Да и потом тоже – это может быть небезопасно.
С каждым произнесенным словом этот человек начинал нравиться мне все меньше и меньше. Я не чувствовала в его словах и толики проявления заботы или чего-то подобного. Его глаза оставались холодными и бесстрастными, я бы даже сказала злыми. Но его эмоциональный фон продолжал оставаться беспристрастным и неизменным. Ужасающее сочетание, словно все эмоции давно выцвели у него в душе или находятся под жестким контролем.
