Кожа на лицах северян сильно покраснела, но последовать моему примеру и обмотать себя чем-нибудь, никто не спешил. Мужчины страдали, но терпели, дожидаясь вечера, когда Брэйдан, Рик и Дэйм займутся их ожогами.
– Когда же мы приедем? – проныл где-то сзади Рыжий.
– Скоро, – буркнул Дэйм. – И так жмем во весь опор в сложившихся обстоятельствах, так что завтра вечером будем уже у моря.
Где-то позади нас раздалось сразу несколько разочарованных вздохов.
– Как же я ненавижу эту палящую блямбу на небе, – прорычал Кельм, еще раз глубоко вздыхая.
– Несемся во весь опор? – поинтересовалась я у Брэйдана.
– Да, режем пространство, видишь, Рик ушел в конец обоза?
Я кивнула в ответ.
– Он за нами правит. Тут еще незаметнее, чем в джунглях можно перемещаться потому, как вид везде одинаковый, – хмыкнул он.
Улыбнулась, тихо порадовавшись, что это нестерпимое пекло скоро закончится, и я увижу море. Прежде я путешествовала лишь сознанием, а теперь мне очень хотелось увидеть и почувствовать.
Мечты мои сбылись уже следующим вечером. Ощущения были такими, что кто-то просто сменил декорации. Раз, и заменили картинку, и вместо потрескавшейся земли, плодородная почва, обжигающее солнце сменило теплое и ласкающее, зеленая трава под копытами изнывающих от жары животных, небольшие зеленые горы и невероятная лазоревая гладь впереди. Она везде, куда ни посмотри! И солнце, словно раскаленный огненно-красный шар, готово утонуть в пенящихся волнах, окрашивая синюю поверхность алым. Заставляя переливаться морскую гладь золотым, сиреневым, нежно-розовым, то же самое происходило и с небом. Это было зрелище, которое хотелось увидеть, запомнить, а после убрать в самую дорогую шкатулку памяти, чтобы вспоминая, представлять, как морской бриз путается в волосах, каким пряным может быть воздух, и как можно ощущать счастье, просто смотря вот на такие вот чудеса земные.
– Нам необходимо спуститься по тракту, – заговорил Рик, – затем пересечь город и войти в порт. Нас должны уже ждать.
– Кто? – я невольно насторожилась, снимая с лица изрядно вымокшую рубаху.
– Свои, – хмыкнул Рик.
Королевство Алирии было чисто торговой державой. Оно не конфликтовало ни с кем и никогда, каждый пересекающий его границы и имеющий при себе хоть медную монетку, хоть мешок с золотом, был другом и желанным гостем. А уж заставить потратить алирцы могли любого. Здесь торговали все и всем, начиная пуговицами и заканчивая людьми, редкими животными, рабынями для постельных утех. Купить можно было все, чего душа желает, только плати! Хочешь девочку, хочешь мальчика, хочешь младенца, и никто не спросит, для каких целей, переживет ли купленный тобою эту ночь, все что угодно за деньги. В тюрьмах Алирии сидели только должники и воры, которых нельзя было продать в силу определенных причин, все прочие преступления легко можно было откупить, если денег не было, то тут уже либо казнь, либо рабовладельческий рынок. Второе чаще.
Но алирцы свято чтили права покупателей и делали все для того, чтобы покупки были приятными и удовлетворяли потребностям клиентов. Сейчас мы готовились войти в ворота второго по значению города Алирии – Лиош. Это был портово-торговый город, имеющий прямой выход в море, большой порт и обширное внутреннее устройство. Были здесь базары, где покупатели могли торговаться, как только заблагорассудится; торговые павильоны, где все цены были фиксированы и облагались налогами; рабовладельческие аукционы; животноводческие рынки; рестораны; таверны; гостиницы; чайные дома; дома порхающих, где ждали мужчин с разнообразными предпочтениями, готовых платить за свои причуды. Сюда ехали со всего континента, кто-то за редкими товарами, а кто-то за изысканными утехами. Но внутреннее устройство Алирии было еще более жестким, чем в Аире. Женщины, урожденные алирки, скользили по улицам города в черных непроницаемых хламидах, закрывающих лицо, не имели права говорить с посторонними, смотреть в глаза другим людям, особенно мужчинам. Эти правила касались лишь местных, на чужестранок подобный запрет не распространялся.
«Словно домой вернулась», – подумала я, провожая взглядом вот такую алирку, с ног до головы укутанную в черное.
– Я никогда не привыкну, как здесь относятся к людям, – сквозь сжатые губы процедил Олаф.
– Да уж, – ответил ему Кельм. – Предложи я своей Хельге вот такой наряд, и потом бы зубы выплюнул…
– Это верно, сын. Наши женщины молчат, только когда спят. А скажи им, чтобы они не смели и смотреть на нас, так сами же нам веки и прикроют, – густым басом захохотал Олаф.
– Это правда? – тихо шепнула я Брэйдану.
Он непонимающе посмотрел на меня. Казалось, даже не слышал, о чем говорили его товарищи.
– Что?
– Что у вас женщины свободны?
Брэйдан нахмурился, как бы все еще не понимая вопроса, а потом ответил:
– Жена – шея, муж – голова, куда шея повернет, туда голова и смотрит, так у нас говорят. И это правда, женщины обладают теми же правами, что и мужчины, вольны в выборе профессии, мужа, того, как им жить.
– И каково это? – мне, правда, было интересно, как это устроено у них.
– Хреново, – вместо Брэйдана ответил Стефан, – никакого покоя нет, зажрали совсем!
– У него пять девочек, – улыбнувшись, шепнул мне Брэйдан. – Очень своевольных девочек.
– Они демоны в юбках! То им бусы надо, то гребешки, то платья, то колечки, то чего-нибудь вкусненького, а как поесть приготовить, ни одной на месте нет!
Отряд дружно хохотал под негодующие вопли Стефана, в то время как все мы, оплатив проездную пошлину, вошли в ворота Лиош.
– Чего вы ржете, вам бы так! Легче удавить, чем прокормить, – уже себе буркнул Стефан, с интересом начиная осматривать окружающее пространство. – И если решишь у нас за кем-нибудь приударить, парень, имей в виду, терпеть ваше аирское отношение наши девушки не станут. Они и за меньшее готовы в бороду вцепиться, а тут… – уже тихо пробормотал он, продолжая крутить головой по сторонам.
– Учту, – хмыкнула я, а Брэйдан загадочно улыбнулся.
Единственной широкой улицей в Лиош была та, по которой мы сейчас ехали. Центральная торговая улица пересекала весь город и выходила как раз к порту. От этой улицы тонкими веточками расходилось множество других, более узких, но не менее оживленных. Повсюду толкался суетливый народ. Архитектура Лиош была очень простой, жилые дома походили на высокие четырехугольные короба, с множеством жилых квартир. Свой дом в Лиош мог позволить себе лишь весьма состоятельный человек. Оживление в монотонном пейзаже песочно-желтых домов, вносили здания торговых павильонов, чайных домов, ресторанов, гостинец, таверн. Каждый хозяин пытался сделать свое заведение более ярким, привлекающим внимание покупателей. Кому-то удавалось, а у кого-то получался непомерно пестрый вид.
Вдоль тротуаров гордо вышагивали алирские мужчины, облаченные в длинные, по самые пятки, рубахи, открытые сандалии и, в зависимости от положения, тонкие обручи на головах. Кто побогаче надевал обруч, инкрустированный драгоценными камнями и золотом, мужчины низших сословий носили простые кожаные. Вслед за богатыми хозяевами семенили рабы. Иногда это были рослые парни в воинском обмундировании, но с неизменной железной полоской на шее, или хорошенькие девушки в откровенных нарядах, встречались дети, совсем еще малыши, но с такими же железными полосками, навеки перечеркивающими их жизни в мире Алирии.
