Время от времени при появлении нового человека Пол становился неприветливым. Я заметила, как он напрягся, когда в зал вошел крепкий лысеющий мужчина примерно его возраста, с грязными ногтями, чувствовавший себя крайне неуютно в костюме и галстуке. Мужчина пришел один и, не подав мужу руки, просто прошел мимо.
После этого Пол повернулся ко мне – значит, все-таки помнил, что я здесь, – и велел сесть.
– На первый ряд. Его оставили для членов семьи, – пояснил он. – Ступай к Руби и скажи, что ей тоже пора занять свое место.
Я повиновалась.
Руби последовала за мной, не говоря ни слова. Мы молча сели. И только малыш что-то бормотал на понятном только ему языке и играл с моими четками.
В десять часов Пол сел рядом со мной, а мистер Вагнер закрыл двери зала, встал возле гроба и обратился к собравшимся, которых я насчитала около двадцати пяти человек.
– Спасибо вам всем, что пришли…
Внезапно он замолчал, и я проследила за его взглядом. В зал вошла молодая чернокожая женщина и, тихо прикрыв за собой дверь, направилась к первому ряду. Подошвы ее туфель тихо шелестели по устилавшему зал ковру. Все сразу повернули головы в ее сторону, послышался ропот, и я уловила обрывки фраз:
– Учительница английского.
– Негритянка, которую наняла миссис Хоук.
– Я слышала, она близка с дочкой Глассов.
Руби поднялась и направилась навстречу женщине.
– Девочка моя дорогая, – сказала учительница и заключила Руби в крепкие объятия.
Да, они действительно обнялись, а не просто прикоснулись друг к другу, и некоторое время так и стояли в проходе.
Наконец женщина отстранилась от Руби и подошла к нам с Полом.
– Я Нэнси Уэллс, – представилась она и протянула руку. – Учительница английского языка. Рада с вами познакомиться, хотя это и случилось при весьма печальных обстоятельствах.
Пол поднялся и натянуто произнес:
– Мисс Уэллс, я Пол Гласс, а это моя жена Энджи и сын Пи Джей.
Я заметила, что Пол не пожал руку учительнице. Мисс Уэллс внутренне сжалась и повернулась ко мне:
– Мэм.
Я внезапно запаниковала, не зная, как поступить, но потом, намеренно глядя на мисс Уэллс и не желая смотреть на Пола, протянула ей руку, и она пожала ее в ответ.
Кожа мисс Уэллс была теплой и нежной, как если бы она постоянно пользовалась кремом для рук, а вот ее рукопожатие оказалось довольно крепким.
Еще ни разу в жизни я не дотрагивалась до чернокожего человека.
В Висконсине множество чернокожих мигрантов работали в вишневых садах во время сбора урожая. Каждое лето в июле они приезжали в округ Дор вместе со своими семьями и селились в бараках, расположенных рядом с садами. Мужчины, женщины и дети постарше собирали вишню, а малыши целыми днями играли на улице под присмотром пожилых или немощных родственников.
Но рабочих рук все равно не хватало. И многие мальчишки из нашего округа, в том числе и мои братья, зарабатывали на карманные расходы, собирая урожай. Однако мне, Дори и Кэрол Энн родители запрещали выполнять такую работу.
«Девушки могут заработать на жизнь более достойным способом», – говорили они.
Так я и стала подрабатывать горничной в «Гордон Лодж».
Однако иногда по выходным мы с подругами отправлялись в сады и с разрешения хозяев собирали ягоды на варенье или для пирогов. Время от времени, ловя на себе взгляды проходивших мимо рабочих, я улыбалась им и махала рукой, а они послушно махали мне в ответ. Но до сегодняшнего дня я не сталкивалась с чернокожими так близко.
Ласково поговорив с малышом, мисс Уэллс хотела занять место во втором ряду, но Руби произнесла:
– Прошу вас, мисс Уэллс, сядьте рядом со мной.
Я была ошеломлена: впервые с момента нашего прибытия в Стоункилл услышала из уст Руби целую фразу.
Учительница кивнула и опустилась на стул рядом с девочкой.
Мистер Вагнер продолжил свою речь:
– И снова благодарю вас всех за то, что пришли. Мы собрались здесь, чтобы почтить память скончавшегося недавно Генри Гласса…
Он снова осекся, так как в зал вошел еще один опоздавший. Невысокий, в коричневом костюме и фетровой шляпе, почти полностью закрывавшей верхнюю часть лица, мужчина остановился в центре прохода.
– Помочь вам найти место, сэр? – громко спросил похоронный агент.
– Нет, благодарю вас, – ответил мужчина и прошел вперед. – Я здесь потому, что мисс Руби Гласс попросила меня провести церемонию прощания.
В зале раздался гул голосов. Один из присутствующих поднялся и сказал:
– Таким, как он, здесь не место! Только не на похоронах Генри Гласса. Вышвырните его вон!
Остальные одобрительно закивали и даже привстали со своих мест.
– Это правда, юная леди? – обратился к Руби мистер Вагнер. – Вы действительно пригласили этого человека провести церемонию прощания с вашим отцом?
Руби кивнула и повернулась к мужчине.
– Спасибо, что пришли, доктор Шепард.
Тот коснулся ее плеча и заметил дрогнувшим голосом:
– Не стоит благодарности, Руби.
– Вышвырните его вон! – снова повторил кто-то, хотя и не так решительно, как прежде.
На этот раз никто из присутствующих его не поддержал.
Вскинув брови, мистер Вагнер бросил взгляд на Пола, но тот только пожал плечами.
Доктор Шепард снял шляпу и вышел в центр зала, многозначительно посмотрев на мистера Вагнера. Сконфуженный похоронный агент был вынужден уступить ему место.
Я коснулась пальцами руки Пола и шепотом спросила:
– Что происходит?
Но вместо ответа муж посмотрел на Руби поверх моей головы. Я видела, как их взгляды встретились. Пол нахмурился, но когда Руби умоляюще склонила голову, едва заметно кивнул и опустил глаза.
– Генри Глассом восхищались многие из присутствующих в этом зале, – раздался низкий голос доктора Шепарда.
Крепче прижав к себе малыша, я украдкой посмотрела на Руби. Ее глаза приобрели мечтательное выражение, а на губах заиграла еле заметная улыбка.
– Но что случилось с этим человеком? – продолжал доктор Шепард. – Без сомнения, его семья испытывает чувство невосполнимой потери. Исчезновение миссис Гласс наверняка стало для мистера Гласса тяжелым ударом. Не многие из нас смогли бы справиться с таким потрясением. И тогда мистер Гласс принял решение покончить с собой. Это настоящая трагедия. – Доктор покачал головой и замолчал.
Все тоже молчали, и мне показалось, что пауза затянулась. Нарушил тишину Пи Джей, громко вскрикнув.
– Так и есть, молодой человек, – сказал доктор Шепард, взглянув на малыша. – Вы совершенно правы. Только так и можно на это ответить. Я не священник и никогда не организовывал похорон. Я воспитывался в квакерских традициях, а они гласят, что перед Богом все равны. Поэтому предлагаю каждому из вас, соблюдая очередность и уважение друг к другу, встать и сказать несколько слов. – Он окинул взглядом присутствующих. – Но это не обязательно. Вы можете попрощаться с Генри Глассом молча, если таков ваш выбор.
