С тех пор, как она начала встречаться с Шепардом в лесу, все стало лучше. «У меня есть тайна, у меня есть тайна», – словно заклинание повторяла Руби, когда в одиночестве брела по коридорам школы или садилась в школьный автобус на переднее сиденье, где никто ее не побеспокоит. Ей было плевать на то, что другие дети ее сторонятся. Ведь у нее теперь была тайна.
Они с Шепардом встречались на протяжении последних двух недель. Это было рискованно, невероятно рискованно, но никто об этом не узнал: ни родители Руби, ни кто-либо еще.
Впервые они столкнулись случайно. Шепард проезжал мимо школы, а вышедшая после занятий на улицу Руби увидела его и помахала рукой. Шепард припарковался у тротуара и опустил стекло со стороны пассажирского сиденья. Выглянув в окно, он спросил, не хочет ли Руби, чтобы он ее подвез. Девочка ответила, что обычно возвращается домой на школьном автобусе, но будет совсем не против, если ее подвезут.
Она объяснила, как проехать к дому со стороны кладбища, и указала на заросли деревьев у старой разбитой дороги, петлявшей между могилами. С этого места было видно, есть кто-то в лесу или нет. Руби предупредила Шепарда, что если все тихо, тогда он может перепрыгнуть через каменную ограду и оказаться на принадлежащей их семье территории, но если заметит хоть малейшее движение, то ни в коем случае не должен этого делать.
Шепард нахмурился.
– Может, будет проще, если ты просто позвонишь, когда захочешь со мной встретиться?
– Что ж, могу и позвонить, – не стала возражать Руби, и Шепард дал ей номер телефона.
Руби слишком долго ждала возможности обзавестись другом, и теперь таковой появился. При воспоминании о встрече с Шепардом накануне ночью она улыбнулась, но потом нахмурилась. Даже себе самой она не хотела признаваться, что немного волнуется. В последние двадцать четыре часа Руби приняла несколько весьма смелых решений и теперь надеялась, что ей не придется о них жалеть.
Будь Шепард здесь, он сказал бы ей своим тихим мягким голосом: «Руби, ты не можешь контролировать все, но контролировать свое сознание можешь. Закрой глаза и позволь себе освободиться от беспокойства. Отпусти его, и оно отступит. Поверь мне».
Да, именно так сказал бы Шепард. И Руби очень хотелось сейчас оказаться рядом с ним.
Глава 44
Силья
1958–1959 годы
От дома до железнодорожной станции и обратно Силья добиралась на своем новеньком маневренном автомобиле – двухместном MGA с откидным верхом. Его покупка была простой прихотью, но Силья знала, что заслуживает такой машины. Каждый раз, садясь за руль и мчась по извилистым дорогам Стоункилла, она испытывала приятное возбуждение и недоумевала, почему ждала так долго, чтобы продать отвратительный «бьюик».
Силья вновь вспомнила о Дэвиде – до встречи с ним оставалось всего два дня. Напевая себе под нос, она заехала в гараж и поставила свой автомобиль рядом с пикапом, который год от года становился все более облезлым и ржавым подобно кофейнику, забытому в саду.
Руби делала домашнее задание за барной стойкой. Силья помахала дочери и вышла на задний двор, намереваясь прогуляться.
– Не забудь поздороваться с папой, когда окажешься в лесу, – сказала ей вслед Руби.
Силья развернулась.
– Что ты имеешь в виду, дорогая? Где твой отец?
– Ступай. Сама увидишь. – Пожав плечами, Руби вновь сосредоточилась на учебниках и, не поднимая головы, добавила: – Он там, у самой границы с соседним участком.
Силья вошла в лес, пестревший осенним убранством, и медленно побрела мимо высоких деревьев, приземистых кустов и покрытых колючками ползучих растений. Генри проложил в лесу множество тропинок, но в отличие от него и Руби, инстинктивно находивших дорогу в этом запутанном лабиринте, Силья никак не могла запомнить их расположение и, наверное, поэтому старалась не ходить в лес с наступлением темноты. Дорогу назад она могла отыскать лишь в том случае, если видела сквозь верхушки деревьев зигзагообразные очертания крыши дома.
Возле просевшей каменной стены, отделявшей участок от заброшенного кладбища, она встретила Генри, который энергично копал большую прямоугольную яму, размеры которой были обозначены натянутыми веревками.
– Что ты делаешь? – спросила Силья.
– Бомбоубежище, – ответил Генри, подняв голову и утирая пот со лба.
Силья была потрясена.
– Но зачем, скажи на милость, тебе это понадобилось? Неужели ты и в самом деле веришь, что русские сбросят на нас бомбу?
Генри скептически посмотрел на жену и только крепче сжал лопату.
– В это верят все. Все, кто обладает хоть каплей здравого смысла.
Покачав головой, Силья развернулась и отправилась в сторону дома. Бомбоубежище. Ничего более нелепого она еще не слышала.
Руби все еще делала домашнюю работу.
– Как долго отец этим занимается? – спросила Силья.
– Целый день. Он ушел утром, сразу после твоего отъезда. – Девочка перевернула страницу учебника и принялась задумчиво грызть ластик на конце карандаша.
Силья налила в бокал мартини и с удовольствием сделала большой глоток.
– А что ты думаешь? Нам действительно нужно бомбоубежище?
Руби оторвалась от учебника.
– Нет ничего дурного, если мы будем готовы ко всему. К тому же отцу необходимо чем-то заниматься.
Силья заинтересованно взглянула на дочь.
– Ему необходимо чем-то заниматься?
– Конечно, – ответила Руби. – Мама, разве ты не видишь, какой он неприкаянный? Несмотря на работу от случая к случаю и занятия на заочных курсах, у него все равно остается слишком много свободного времени и энергии. Он рыскает повсюду словно вор. Только вот украсть ему нечего, поэтому он и пытается придумать себе хоть какое-то занятие, чтобы не потерять сноровку.
Слова дочери немало удивили Силью. Конечно же, она знала о странностях и причудах Генри, но ей никогда не приходило в голову, что Руби тоже это замечает.
Силья с минуту смотрела на повзрослевшую дочь. Руби получала наивысшие оценки по всем предметам, но больше всего ей нравился английский. Она так и не обзавелась друзьями, дома была тихой и послушной и по-прежнему любила настольные игры, хотя теперь предпочитала не «Монополию», а шахматы. Руби обожала побеждать – да и кто этого не любит? – но никогда не злорадствовала. Она была великодушным победителем. Уважала родителей и никогда не доставляла им ни малейшего беспокойства.
В этот момент Силья осознала, что единственная дочь почти выросла, а ее почти никогда не было с ней рядом. Казалось, только вчера Силья читала Руби книжки, сидя перед камином в старом доме на Лоуренс-авеню, а теперь поглядите-ка на нее – пятнадцать лет, старшеклассница.
Через несколько лет Руби отправится в колледж, и что тогда будет делать она, Силья? Так и увязнет в этой глуши, живя под одной крышей с человеком, не желающим дать ей развод, с мужем, отказывающимся отпустить ее, чтобы она обрела счастье с другим.
