Полковник Триггер наблюдал за хаосом на подступе к компьютерному залу из собственного штаба, где его майоры и операторы обливались потом при виде творящегося там бесконтрольного нашествия спасителей.
– Товарищ полковник, они все прибывают! – позвал оператор.
В общей зоне, которая находилась на перекрестке между основными четырьмя зонами, скапливался остальной народ, который посчитал невозможным следовать приказу запереться в отсеках, когда всего в ста метрах от тебя заживо горят дети.
– Запереть все возможные отсеки! – прорычал Триггер.
– Мы уже заперли все двери, что управляются дистанционно, – ответил оператор.
Ворота в инженерную, аграрную, исследовательскую и военную зоны были оборудованы системой запирания, которой можно управлять с пультов. Двери в отсеки внутри зон оборудовались такими системами по остаточному принципу, и ввиду дефицита ресурсов большая часть дверей могла похвастать лишь механическими замками.
Триггер взорвался первосортным матом и даже признал, что скучал по нему.
– Крайслер! – заорал он в рацию. – Перекрой доступ в инженерную зону!
Крайслер подарил коварному плану еще несколько минут, не предусмотрев возможность перекрыть ходы для взбунтовавшихся жителей. Все это время Крайслер был занят перераспределением своих отрядов внутри инженерного отсека, он вообще не заметил, как туда стали наплывать целые толпы жителей, обезумевших от страха за детей. А когда сообразил, то обстоятельства уже критически осложнили перемещения его бойцов по базе. И когда Триггер наконец обратил его внимание на массовое паломничество к источнику катастрофы, уже было поздно.
– Твою мать! Закрыть двери зон! Закрыть все возможные отсеки! – прорычал Крайслер в рацию своим Големам, которые находились на периметре.
Все же прав Триггер, мозгов его отряду не хватало!
А возле дверей в компьютерный зал столпились десятки отчаянных родителей, успевших прорваться сюда до приказа Крайслера, а потом довершили активацию звеньев коварного плана, когда смели Големов с пути и стали долбить в двери собственными телами.
Какой-то умник крикнул:
– Вон лежит охрана! У них ключ-карта!
Мужчины бросились к бездыханным телам на полу, их даже не попытались привести в чувство, а сразу обшарили карманы и наконец сняли с шеи мерзкого Джафара ключ-карту. Дрожащими руками они передавали ее друг другу, в коридоре уже было не продохнуть от столпившихся людей. Наконец ключ-карта была приложена к активатору, он пикнул…и запросил восьмизначный код безопасности.
– Твою мать! Нужен код! – заорали мужчины.
Снова начался переполох.
Кричащие и ревущие за дверьми дети не облегчали обстановку.
– Помогите!
– Горим!
– Помогите!
Мужчины долбились в двери.
– Сейчас! Мы уже здесь!
– Все будет хорошо!
– Мы вас вытащим!
– Мы здесь!
Кричали мужчины со слезами на глазах, сдерживая рыдания в глотках. Слышать предсмертные крики детей было невыносимо.
А в это время мужчины и женщины наконец обратили внимание на валяющихся охранников и пытались привести их в чувство, чтобы узнать код разблокировки.
Страх отключает логику. Человек, пронизанный ужасом, способен выполнять лишь те действия, над которыми не нужно задумываться. Он просто видит первую попавшуюся цель и начинает ее достигать, неспособный оценить ее адекватность.
Вот и сейчас, никто из паникующих жителей не сообразил схватить рацию с бездыханных тел охранников. Хватило бы лишь нажатия одной кнопки, чтобы услышать матерный ор Крайслера, диктующего цифры кода для открытия дверей.
И вдруг в этот миг из-под дверей компьютерного зала повалил черный дым. Ор детей стал еще громче.
А дальше все навалилось в одну кучу. Паника подстегнула остатки разума бежать прочь из мозгов, и люди, осознав, что код им не в жизнь не раздобыть, стали долбить по клавиатуре наугад, молясь опять все тем же разнообразным богам ниспослать на них озарение. К сожалению, люди не знали, что при введении трех неправильных последовательностей система блокируется так, что ее даже из штаба не перезапустить, а лишь вручную с пульта при помощи компьютерного техника.
Три попытки были израсходованы всего за пару секунд.
И когда Големам наконец удалось пробиться к дверям сквозь плотную толпу желявцев, они уже не могли вбить код, посланный Крайслером.
– Твою мать! – орал Полковник в своем штабе.
Он схватился за лысую голову, на которой играла толстая поперечная мышца затылка. Крайслер отчаянно боролся с паникой, которая как всевидовая гниль заражает любой живой организм, пусть он даже будет выдрессированным бойцом размером со шкаф.
– Что ты возишься с аварийным отключением магнитных замков? – орал он на диспетчера.
Вокруг него над компьютером уже собрались четверо товарищей, которые, обливаясь потом, пытались деактивировать запорное устройство двери компьютерного зала.
– Я… я…, – боец начал заикаться, он почти терял сознание.
За него слово взял товарищ:
– Мы не можем отключить замки, Полковник. Видимо, огонь добрался до проводки и сжег наш доступ. Мы не в силах отключить магниты…
Крайслер беспомощно рухнул на свой табурет, осознав поражение наперед. Наблюдая за тем, как бесполезно его солдаты пытались прорубить металлическую дверь компьютерного зала топором, он с ужасом осознал, что выдал все возможные средства борьбы, все возможные планы. У него больше не было идей, как спасти детей от страшной смерти в огне.
В попытках спастись от потенциальных бунтовщиков, Генералитет оснастил двери магнитно-запорными механизмами, контролируя перемещение людей по базе. Но никто из полковников даже не подумал, что однажды им придется спасать жителей от собственных же мер безопасности.
Тяжело выдохнув, Крайслер впервые испытал аритмию сердца.
Он понял, что они сами отдали детей в руки смерти.
26 января 2071 года. 18:50
Бриджит
Сирена тревоги звучала в тюремном блоке приглушенно, потому что тюрьма на базе находится, как ей и положено, в еще более глубоком подземелье, как метафора еще более глубокой задницы, если таковая существует в моем мире. Я знаю, что эта дрянь может орать так, что собственных мыслей не услышишь, в принципе на то она и рассчитана – завладеть каждой крошкой твоего внимания, чтобы предупредить о грядущей катастрофе. И когда ты оглохнешь от ее истерики, резонирующей в твоем мозгу, предзаписанный компьютерный голос объявит бесполезные инструкции типа запереться, спрятаться, заткнуть щели. Все равно если бы он объявлял команды срочно слиться со стеной, превратиться в кровать или вапоризоваться. Нигде в этом подземном аду не спрятаться от охотящихся на нас чертей: пожара, обвалов, затопления или даже зараженных, как это произошло восемь лет назад. Мы в глубокой заднице, и выходов из нее, как и в любом нормальном человеческом теле, всего парочка: вверх да вниз. Иными словами: прорваться на поверхность или закопаться еще глубже. Ни первое, ни второе спасенья не принесет, а лишь в еще большее дерьмо засунет. И я каждый день задаюсь вопросом, чем я заслужила такую участь? Чего такого ужасного я натворила в прошлой жизни, если вселенная решила засунуть меня в нынешние времена, когда светом в конце мрачного кровавого туннеля даже не пахнет?
