– Значит, мы ищем домик гномов с радиолокационной антенной размером с жопу циклопа! Неужели это сложно? – вставил Фунчоза.
– Вот когда у нас во дворе появится радиолокационная антенна размером с жопу циклопа, то я найду все, что захотите. А пока что мои глаза и уши – это байты! – за два дня давления от ребят Арси начинала отстригать себе нервы.
– Пфф, у Акиры и то мозгов побольше, чем у тебя.
С этими словами Фунчоза вновь вернулся к Тамагочи и принялся усиленно натирать ей пузо, чтоб не сдохла в очередной раз.
– Они не могут быть далеко. Они выбрали ближайший к себе пусковой штаб, чтобы проверить исправность системы Иерихона. Триггер – трус. Он не пошлет бойцов далеко, если точно не знает, что оно того стоит.
– Да, к вопросу о старом хере! Если уж ты с ним трахалась, то могла бы после долбежки спросить у него карту расположения бункеров! Нахрена ты с ним сосалась, если пользы от того нет?
– Фунчоза, хватит! – Калеб привычно отреагировал.
Поначалу его ярость забавляла, а теперь его было по-настоящему жалко. Он у Тессы как забитая собачонка, которую хозяин ногой пинает, а та смотрит на него доверчиво и по-прежнему ищет любви. Просто сборище садомазо.
– А нихрена не хватит! Я уже сочиняю песнь о легендарных походах Тессы по членам Триггера, которые стоили жизней наших друзей, моей матери да еще кучи людишек в придачу! И да! Я буду оставлять эту отметину везде, где только зад свой припаркую!
С этими словами Фунчоза указал на стену возле окна, на которой было выцарапано «Тесса-шлюха».
– Что ты хочешь от меня, Тормунд? – Тесса устало закатила глаза.
– Извинений, твою мать!
Фунчоза вскочил со стула и злостно смотрел на Тесс.
– Хорошо, уговор. Если я извинюсь, то после этого мы должны снова стать единой командой.
Фунчоза выпучил глаза. Чтобы Тесса публично принесла ему извинения? Мы что спим?
– Валяй! – крикнул он.
– Прости меня.
– И все?!
– Это извинение. Теперь твоя очередь встать со мной на одну сторону.
– Твою мать! Надо было просить велосипед!
– Уговор есть уговор.
– Ладно! Хрен с велосипедом. Уговор нерушим. Теперь мы снова играем на одной стороне. И у меня даже есть гениальный план.
Мы скептически посмотрели на Фунчозу.
– Предлагаю отца Вьетнама вернуть в наш распрекрасный отель, потому что шизофреник из него только что сбежал!
Фунчоза указывал на окно, я тотчас же прыгнула к нему.
– Твою мать! Арси, какого ты не следишь за перемещениями по территории?! – заорала я.
– Ну уж извините, вы хотите чтобы я вашего Триггера нашла или за вашим шизофреником следила?!
Я уже неслась прочь из лаборатории, всего за секунду преодолела бесконечные коридоры мрачного комплекса, спустилась с лестницы, прыгая через пять ступенек, и бежала со всех ног наружу.
На улице начинало смеркаться и я, не теряя времени, включила Фелин и стала следить за яркой красной точкой, отдаляющейся от главного здания. Черт возьми, он так ярко сверкает, что сейчас к нему со всех сторон сбегутся кровожадные светлячки. Я побежала за отцом, тут же потонула в сугробах по колено, а вес моей экипировки еще больше осложнил перемещение. Я бежала вдоль однотипных двухэтажных зданий, в которых вечным сном спали агрегаты по производству таблеток и лекарственных ампул, следя лишь за радаром на планшете. Я выискивала следы зараженных, которые вот-вот учуют моего умалишенного отца, решившего ни с того ни с сего прогуляться на ночь.
Черт бы тебя побрал, шизофреник хренов!
Через триста метров я добежала до бетонного забора, в котором виднелась брешь, в эту дыру папа и нырнул, выбравшись за пределы военного городка. Я выбежала следом и оказалась в плотных лесных чащобах. Точка на радаре продолжала отдаляться, я продолжала бежать следом, не отставая, но и не нагоняя. Я даже и не думала, что папа так быстро бегает! Он всю жизнь горбится за компьютерами, он вообще в тренажерку не ходит! Неужели это все его травяные сборы?!
А на радаре запикали точки, сердце тут же остановилось от страха. Но потом я увидела, что то были иконки моих товарищей. Мои друзья следовали за мной по пятам, и от этого факта становилось легче на душе. Я не одна. Нас много. Мы вытащим папу. А папа все петлял посреди густой лесопосадки, где ни Аякс, ни снегоход не пройдет. Честная гонка человека против человека.
– Черт возьми, как быстро передвигается этот китаеза! – ругался Фунчоза в наушнике.
У меня уже горели легкие от забега, а икры и бедра заныли режущей болью.
– Точка Н-23 движется на северо-восток! Мы выдвигаемся в обход!
Кажется, это был Зелибоба, я видела, как в Фелин вошел приемник с его снегохода. Ребята отслеживали передвижения папы с помощью тепловизоров Фелин, я же видела его серую мелькающую куртку между деревьями. Как никогда раньше я была согласна с Фунчозой, этот китаеза был проворным! А еще маленьким! Поди разгляди его в этом огромном лесу посреди сумерек.
– Папа! – крикнула я.
– Звезда!
– Задолбал!
– Звезда!
– Вернись!
– Звезда! Звезда!
– Я убью тебя, когда догоню!
– Нам нужна звезда!
– Хорошо, не убью, но поругаю!
– Звезда!
– Не будет тебе больше травяных чаев!
– Звезда!
Папа выбежал на открытое поле, я все застревала в сугробах в лесу. Наконец я тоже выбежала из чащи на открытую местность и втопила во всю мощь. На ровном поле не было ни рытвин, ни оврагов, а потому я стала резко сокращать дистанцию между нами. Вдруг я стала замечать, что папин силуэт стал быстро увеличиваться перед глазами, и тогда я поняла, что он остановился.
Я же – нет.
Я накинулась на него со спины, повалила на снег и стала бить по груди.
– Папа! За что? За что ты так со мной?! Почему ты мучаешь меня? Почему не можешь быть нормальным?
Я все кричала и била его по хрупкой груди, не в силах остановить свою ярость.
– Звезда, Хай Лин! – стонал он в ответ.
– Я устала быть твоей нянькой! Устала от твоих выкидонов! – кричала я и ревела.
Слезы капали прямо на его дырявый трикотажный свитер под курткой.
– Тебе нужна звезда! – папа заплакал.
И тогда я остановилась. Я делала ему больно. Какового черта я творю? Он же такой маленький и хрупкий! Я должна его защищать. Прямо как он защищал меня, когда я была такой же маленькой и хрупкой и безмозглой да еще и сопливой девчонкой. Сначала родители учат нас ходить, подтирают нам задницы и кормят с ложки, а потом я должна отплатить им тем же, когда в старости их тела начинают сдавать. Это справедливо!
