Он пришел в себя этим утром и уже практически крепко стоял на ногах.
– Давайте Тессой в них кинем! Она ж трахает всякий военный хлам. Пусть отвлечет, пока будем туннель рыть!
– Фунчоза! Ты заколебал! Давай серьезно!
– А что тут думать? Нет у нас шансов! Ну нашли мы этого придурка, а дальше то что? Взорвать всю базу – у нас нет кодов к ракетам. Выкурить урода – у нас нет армии. Черт, да мы даже не до конца уверены, что он там!
– Он там! – я не сомневалась.
– Потому что ты так решила. А ты не очень надежный работничек сейчас. Ты потеряла там своего поваренка, и твоя скорбь застилает твой разум!
– Мы все там кого-то потеряли. И ты тоже!
– Мне это хотя бы не мешает думать ясно. А для тех, у кого это плохо получается, повторяю еще раз: у нас нет армии, и у нас нет шансов!
– Выбора у нас тоже нет.
– А вот и есть: давайте просто заляжем здесь и начнем уже морковку сажать!
– Мы либо атакуем первые, либо Триггер нас в порошок сотрет, – заметил Вольт.
– Триггер знает расположение всех стратегически важных объектов. И Аахен есть в списке, – добавил Кейн.
– Триггер знает, что мы живы. Он не остановится, пока не найдет нас.
– А потому что нехер было идти туда и красоваться своей отвратной мордой!
– То есть ты серьезно хочешь спустить ему с рук убийство Каришки? Твоей матери? Алании?
Фунчоза впервые смотрел на Тесс молча. Прямо противоестественная реакция на ее присутствие.
– Хорошо, я готов рассмотреть план с хомяками!
Мы молча уставились на красную точку на карте. Она была так близка, так досягаема. Протяни руку и схватишь. В некотором смысле Фунчоза был прав: наша боль, наша жажда крови отрубала логику. Мне просто очень хочется отомстить за Свена, за Хайдрун, за Куки с Маликом. Но я и впрямь не знала, как подступить к военной крепости.
– У нас есть армия, – вдруг произнесла Тесса.
Все это время она слушала молча, с каждой секундой осознания невыполнимости задачи она хмурилась все больше, но она так и не сказала, что это невозможно. Вдруг резко захотелось услышать от нее «у меня есть план!», как было с ИКЕЕЙ, с оптическим заводом и еще много раз, когда она вовлекала нас в опасные затеи, которые едва не стоили нам жизней, но в конце мы получали то, за что боролись. И сейчас я очень хотела, чтобы она вновь набросала план и пообещала, что в конце мы получим то, за что боремся.
– Нас тут тридцать человек, это не армия, – заметила Ляжка.
– А я не про нас говорю.
Она оглядела нас и добавила:
– Все, что нам нужно, это брешь в стене Нойштадта. Зараженные завершат начатое.
Не знаю, что испытали остальные, но во мне вдруг взорвался фонтан из противоречащих мыслей. С одной стороны это действительно могло сработать, но с другой стороны, какой ценой.
– Зараженные не будут сортировать. Они всех жителей пустят на фарш: гражданских, военных, ученых, женщин, детей…
– Я всего лишь хочу отключить «Иерихон», – перебила Тесса Ляжку.
– Нет, ты хочешь повторения Желявы.
– Я хочу выжить!
– Не ценой невинных жизней!
– Как тут правильно заметили, выбора у нас особо нет.
Ребята поникли. Либо Триггер достанет нас ядерными ракетами, либо мы отберем у него этот козырь и выживем.
– Значит натравим зараженных на Нойштадт? – Антенна первым прервал молчание.
Ребята переглядывались, тяжело вздыхали, мотали головами, боясь выбрать сторону. Участь Падальщиков всегда состояла в одном – жестоком выборе. Жизнь или смерть. Кто-то не видел в этом выбора, а кому-то удавалось договориться со своей совестью, а потом с флагом, провозглашающим право любого организма на выживание, делать выбор в пользу своей жизни, отнимая чужую.
– Кейн, мне нужна будет подпитка, как в прошлый раз. Я поведу зараженных за собой, покажу им, куда бить, – сказала Тесса.
Кейн ответил не сразу. Казалось, он завис над какой-то мыслью, а потом вдруг сообразил:
– Ну уж нет. Хватит с меня этих игр в превращения, – Кейн скрестил руки на груди.
Теперь нахмурилась Тесс.
– А в чем проблема-то?
Кейн молчал, уставившись в пол.
– Кейн! – позвала она.
Он оглядел ребят, потом снова взглянул на Тесс и замотал головой:
– Нет, – сказал он.
– Ты понимаешь, что мне нужен многосложный ответ? – не понимала Тесс. – Мы уже проходили подобное! В чем дело?
– Нет. В тот день ты не успела превратиться, мы вкололи тебе сыворотку за несколько часов до комы. Сейчас же, получив дозу крови, ты завершишь процесс. Пройдешь полный цикл.
– И что с того? Вколешь мне сыворотку и вернешь обратно. Не в этом ли ее смысл?
Кейн зажмурился, тяжело вздохнул, а потом выругался:
– Твою мать.
И это прозвучало очень странно, потому что мистер ученый всегда был хладнокровным и сдержанным, а теперь же поддался эмоциям. Мы выжидали его ответ несколько минут. Что-то подсказывало, что он нам не понравится.
– Последний компонент сыворотки был взят не у Геркулеса. Он был взят у тебя в тот день, когда ты получила дозу человеческой крови. Вирус в твоем организме, получив подпитку, практически достроил ДНК-комбинации, и если бы я не успел вовремя закончить формулу сыворотки, ты бы превратилась в особь со всеми активированными одиннадцатью генами.
Мы с ребятам переглянулись. Не все из них понимали, о чем речь. Но я точно понимала.
– Мне удалось опередить созревание вируса в твоем организме. Я завершил сыворотку на основе принципа комплементарности: там, где в вирусной ДНК стояли аденин и гуанин, но отсутствовали их парные азотистые основания – тимин и цитозин, я добавил их искусственно.
Кейн сглотнул, давая себе паузу.
– Ты была вот настолько близка к тому, чтобы стать идеальной особью, которую растит вирус. И если сейчас мы дадим вирусу кровь, он довершит свое созревание в твоем теле. Мы сами отдадим вирусу его оружие.
Первым отреагировал Томас:
– Но ведь в тот день Тесса очнулась со своим сознанием!
– Тесса так и не впала в кому. Тесса – мутант. Превращение ее организма происходит в замедленном режиме. Нам повезло. Мы успели ввести сыворотку до того, как вирус отключил твое сознание. Нам просто повезло, Тесс, – вновь повторил он.
И впервые посмотрел ей в глаза.
Мы продолжали молчать, теперь уже с опаской поглядывая на Тесс. Выходит, она – носитель полноценного вирусного генома? Что это значит для нас?
– Почему раньше не сказал? – прохрипела Тесс наконец.
