– Вы станете сильнее, выносливее, ловчее, но лишь на определенный промежуток времени, – объяснял Кейн. – Как только почувствуете, что жажда начинает пересиливать разум, вколете сыворотку.
– Раздадим каждому по дозе, – добавила Божена.
– Хорошо. Допустим, нам удастся привести зараженных к Нойштадту. Дальше что? Как отключить оборонительную систему? – спросил Легавый.
– Маргинал, – тихо прозвучал голос Тесс. – Он взломает для нас систему открытия ворот, как он сделал это на Желяве.
– Твою мать.
– Не думал, что буду благодарен Маргиналу за этот его талант, – Легавый покачал головой.
– А я и не буду. Это чистой воды истребление, – Ляжка стояла на своем.
– Смотри шире! От нашего выживания зависит будущее человечества! – воскликнул Томас.
– А кто вас таковыми назначил? Почему именно за вами будущее? А может, Триггеру стоит выжечь заразу ракетой, и все равно кто попадет под прицел, если вирус будет уничтожен? – бунтовала Ляжка.
– Вирус не победить напалмом. Ни одну пандемию не победили, сжигая людей. Война с вирусами всегда ведется в лабораторной пробирке. Военные действия – лишь отсрочка, – ответила Кристина.
Ляжка молчала и лишь гневно перебирала ногами. Ее можно было понять. Она вместе с остальными людьми стала жертвой в фатальном конфликте между Триггером, чей страх перед такими, как мы, довел его до сумасшествия, и мутантами, которые сами до сих пор не понимают, кто они и что с ними будет в будущем.
Честно говоря, мы все жили в неопределенности. А разве бывает иначе во времена апокалипсиса?
Фунчоза выпрыгнул в середину лаборатории к голографическим лазерам, рисовавшим карту Нойштадта.
– Короче. План Ж. Приводим приманками толпы зараженных к Нойштадтским сикушникам, шлем СМС-ку Маргиналу, тот открывает ворота и начинается кровавая вечеринка!
Он водил пальцами по голограмме, обрисовывая план, а потом собрал ладонь в собачку и начал ею гавкать.
– А что насчет мин и турелей? – спросил Калеб.
Все посмотрели на Тессу, она немного растерялась, а потом кивнула и сказала:
– Маргинал, все отключит. Так же, как на Желяве…
Ее голос однако уверенности не источал, но мы не стали ворошить ее, потому что от осознания того, что она стала главным пока что спящим оружием вируса, у нее поехала кукуха. Наконец-то. Так-то кукуха у нее давно уже должна была съехать от всех тех приключений, в которые ее забросила судьба.
– А какой план Б? – спросил Рафаэлка.
– Нету плана Б! Есть только план Ж!
– Тогда зачем ты продолжаешь давать им буквы?!
– Какова цель? – спросила Ляжка.
– Центр управления. Оттуда командуют «Иерихоном», – уверенно ответила Божена.
Я кивнула.
– Значит, прорываемся в центр управления и отключаем ракеты! – закончил Фунчоза.
Мы снова замолчали, осмысливая задачу.
– Какой-то гнилой план, – Рафаэлка высказал наше общее мнение.
Мы активно закивали.
– Есть лучше?
Мы активно замотали головами.
– По крайней мере, рядом с Нойштадтом нам не грозит ракетный обстрел, – заметил Хумус.
– Точно! Может, да ну эту резню? Разобьем деревню рядом с ними, поселимся под бочком, за солью будем иногда захаживать.
План Б Фунчозы хоть и был за гранью реальности, но совершенно точно каждый из нас захотел, чтобы он был более осуществимее, нежели штурм подземной базы.
27 февраля 2071 года. 10:00
Полковник Триггер
В зале наблюдения привычно хрустели клавиши клавиатур. Два десятка операторов без устали следили за порядком внутри базы, а также за прилегающей территорией вокруг горы. Я подошел к Трухиной и Амиру, обсуждающим что-то, глядя на центральный монитор.
– Что случилось? – спросил я.
Трухина даже не взглянула на меня, а кивком указала на экран.
– Цепная миграция.
– И что с того? – не понимал я.
– Она очень странная. Передвижения не характерные для инфицированных, но тепловизоры улавливают именно их диапазон.
Я наблюдал за перемещением некоей красной массы. И тут же снова проснулась гордость за Желяву. Система слежения за периметром Желявы могла обозначить каждый отдельный объект – настолько она была точна. Здесь же я видел лишь один большой красный сгусток.
– А почему нет четкости?
Я никогда не упускал возможности указать жителям Нойштадта на несовершенства их крепости, постоянно сравнивал с достижениями Желявы, потому что до конца жизни буду убежден в том, что живучести Желявы нет аналогов.
Трухина же смерила меня хмурым взглядом, а потом увеличила масштаб карты.
И тут я обомлел.
Это была сплошная масса из красных точек.
– Сколько их там? – выдохнул я и оперся кулаками в стол.
– Десятки тысяч. Наша система даже не сможет сосчитать их всех, – ответил Амир.
Ну хорошо. Уделал.
– Видишь, как ровно они перемещаются? Это не характерно для них. Цепная миграция всегда хаотична и непредсказуема: пробудившиеся инфицированные перебегают на новое место, тревожат своим запахом соседних особей, те своих соседей. Они передвигаются как скворцы, создающие мурмурацию: каждая особь стремится занять позицию, дающую ей как можно больше информации об окружающей среде, они ориентируются на ближайших соседей, и создается динамичная структура со своим алгоритмом. Но здесь. Они как будто точно знают, куда двигаться.
– Как далеко они от нас? – спросил я напряженно.
Мне плевать, какие рисунки они выстраивают или алгоритмы, главное, чтобы не на моей территории.
– Два с половиной километра от минного поля и приближаются, – ответил Амир.
– Ну и отлично. Поджарятся на минном поясе. Ближе все равно не подойдут. Турели проверили?
– Да. Все в полной боевой готовности.
– Тогда мы под защитой.
Я уже собрался уходить, как кто-то из операторов воскликнул:
– Смотрите!
Я обернулся.
– Какого черта?
– Что происходит?
– Может, они бегут за кем-то?
Всего в паре сотен метров от минного пояса красная масса вдруг резко раздвоилась, и теперь два красных потока продвигались в разных направлениях. По позвоночнику проскользнула дрожь, подняла волоски за затылке, а оттуда хлынула горячей кровью к ушам и щекам, которые вспыхнули от пробуждающегося адреналина.
– Они нас окружают, – произнес я тихо.
