– Более чем. Благодарю, Генерал, – Трухина ответила за нас. – Как мы можем вам помочь?
– Вы привезли с собой полторы тысячи человек, наши продовольственные запасы сильно напряжены, нам нужно больше ресурсов с поверхности. Наши Харисы
5 увеличили частоту вылазок, цепная миграция перестала быть предсказуемой. Я надеялся на помощь ваших Падальщиков, но не вижу их среди вас.
Тяжелый вздох сам вырвался из моих легких.
– Падальщики предали нас, – произнес я тихо.
– Что произошло?
– Попытка военного переворота, убийство Генерала, а потом компрометация базы.
– Падальщики уничтожили Желяву? Что-то в это мало верится.
Скептицизм Аль-Махди был разумен. Своих Харисов он растит в строгой дисциплине, окружает религиозными догмами, изолирует от общества, чтобы они не знали ни слабостей, ни соблазна. Соединив наши элитные подразделения, мы создали бы воистину неуязвимую армию.
– Сейчас я покажу тебе кое-что, и ты поймешь, что существует угроза похуже голода.
Я кивнул Трухиной, она кивнула своим майорам-близнецам, те поставили ноутбук на стол перед Генералом. Видеозаписи с камер Желявы демонстрировали последние часы жизни моего дома.
– Смотри внимательно, – я прервал назревший вопрос Генерала.
Спустя несколько секунд на его лице появилось ожидаемое недоумение.
– Это человек? – выдохнул он.
– Это – инфицированный.
– Но она выглядит, как человек!
На экране Тесса неспеша ходила по коридорам Желявы, пока кровососы расчленяли людей прямо у нее под носом. Они не замечали ее, сновали вокруг да рыкали, но не трогали. Она не защищала людей. Она лишь молча наблюдала за их мучительной смертью. Качество видеозапись плохое, но среди различимых пикселей мне кажется, я вижу ухмылку на ее лице.
– Это один из командиров Падальщиков. Она была инфицирована в ходе одной из миссий. И ровно в тот день, когда она вернулась на базу, кто-то взломал систему защиты и открыл ворота.
Наконец мне удалось напугать самоуверенного Аль-Махди. Я прямо чувствовал, как в его мозгу взорвался фонтан вопросов.
– Мы думаем, вирус мутирует. Он стал маскироваться. Теперь они похожи на нас, – сказала Трухина.
Аль-Махди повернулся к помощникам и приказал:
– Немедленно взять образцы крови у всех, кто приехал с Желявы!
– Генерал, мы уже проверяли…
– Проверить еще раз! – рявкнул Аль-Махди.
Его первый помощник Амир – высокий долговязый парень с широкой грудью, большими черными глазами и волнистыми черными волосами, уложенными ровными прядями назад – тут же вздернул подбородок к потолку и зашагал прочь из штаба.
– Если бы они были среди нас, мы бы уже знали об этом, – заметил я.
– Позволь мне самому думать о моей базе! – резко бросил Генерал.
Я стиснул зубы. Аль-Махди заметил это и усмехнулся.
– Думаешь, ты самый умный среди нас? Думаешь, повидал больше, чем остальные? Мои Харисы не уступают ни в силе, ни в отваге твоим предателям! Мы тридцать лет выживаем подле Штутгарта, тут этих кровососов в сотни раз больше, чем в ваших лесах! Пока вы отсиживались с краю, нас жарило в самом эпицентре, но и это не помешало нам быть быстрее этих тварей!
Пот стек по моей спине. Но вовсе не из-за того, что Аль-Махди пытался запугать меня своим величием, а из-за напряжения, которое сдерживало мои кулаки. В последнее время я мало ем, мало сплю, мало выхожу из своей комнаты, а перед глазами у меня одна и та же картина, на которой Тесса стоит прямо передо мной со следами укуса на плече, в ее глазах горит голубой огонь безумия, на лице расплывается едва заметная ухмылка.
В штабе наступило долгое молчание. Очень тяжелое и смердящее.
– Они знают расположение Нойштадта? – спросил Аль-Махди уже тише.
– Нет, при покидании Желявы мы стерли все навигационные карты.
– Но они знают про бункер «Валентин» и Порто-Палермо, – добавила Трухина.
– Надо их предупредить. Джамаль, отправь им это видео под грифом ТРЕВОГА в срочном порядке.
Второй помощник тоже арабских кровей, как и весь генералитет Нойштадта, покинул штаб.
– Ты знаешь, где они могут укрываться?
В голове Аль-Махди уже выстраивались тактики нападения. Внезапно он стал симпатичнее.
– Где-то в горах. Найдем, если хорошенько поискать, – ответил я.
В память врезались слова Тессы о том, что она не одна такая, и что они засели в горах. Все чаще меня не покидала мысль о том, что их таких – невидимых для врагов – становится все больше, и они рыщут в поисках последних остатков людей, чтобы поставить точку в этой долгой попытке выживания.
– Даже если мы их найдем, мы не сможем их одолеть. Эти твари живучие, а теперь еще и умные. И только бог знает, сколько их там скопилось уже, – высказала Трухина.
Аль-Махди загадочно улыбнулся.
– Ты права, сестра. Лишь Аллах все знает, и он же нас ведет по пути истинному в этой священной войне за души людей. Теперь я понял. Теперь я понял все.
Я нахмурился, не понимая слов Генерала.
– Год назад, я потерял восьмерых Харисов в битве за сланцевую шахту. Мы всего лишь искали сырье для электротехники и кровли, но Аллах подарил нам замаскированный бункер. Тогда я не понял значение сего дара, крепость стен моего дома казалась единственной важной целью в жизни. Я плакал по погибшим братьям, не осознавая, что это малая цена за то, чем я стал обладать.
Я затаил дыхание. Неужели ему удалось?
– Что же ты нашел? – спросила Трухина хриплым голосом.
– Один из пусковых штабов «Труб Иерихона».
Голову оглушило, как если бы на меня снизошла наконец божья благодать.
– Где?! – я откинул игру в перетягивание каната.
– Недалеко. Всего сотня километров отсюда, – Аль-Махди деловито постукивал пальцами по металлической столешнице, потому что понимал, что отныне имел меня с потрохами.
Ну а я в свою очередь понимал, что обладая столь мощным оружием, Аль-Махди не имел к нему ключа.
Его имел я.
Вопрос читался в глазах Аль-Махди, и я ответил:
– Да. Они у меня есть.
Аль-Махди усмехнулся.
– Исайя всегда была запасливым. Одному лишь Аллаху известно, откуда он смог достать коды. Но то, что сегодня они продолжат миссию по спасению человечества, которую начали еще наши предки – это чудо, подаренное Всевышним.
Я напряг каждый мускул в своем теле, чтобы не закатить глаза. Бог. Аллах. Яхве. Как уже достала эта вера во что-то неконкретное и не имеющее доказательств. На Желяве Исайя резко пресекал вспышки межрелигиозных столкновений, он призывал уважать религии, видя в них сильную базу для морали. Я же вижу лишь еще одну слабость, оправдание провалам и лени. Не бог вытащил эти коды из погибающей Желявы, а я. И я на него не очень-то похож, да и разговоров с ним не веду, и честно сказать, не на его стороне воюю. Если уж видеть во мне зерно божьего умысла, то и в Гитлере и в Поле Поте его надо видеть. В конце концов, не они ли подарили нам атомную бомбу и правозащитную политику, заразив людей стремлением быть сильнее?
