Из лаза показалась голова Листрейда. Выбравшись на волю, инспектор отряхнулся и потрогал шишку на лбу. Да и левому глазу досталось.
– Возмутительно! Никакого уважения к властям, – проворчал он. – Меня, инспектора, забрасывать всяким гнильем!
Следом за инспектором из норы выбрались оба волка. Первый полицейский держался за распухший нос. Второй ощупывал пострадавшее ухо, а свободной лапой тащил за уши упирающегося зайца.
Пых Заяйс был связан крепкой веревкой по задним и передним лапам, но продолжал дергаться, извиваться и рваться в кусты. Полицейский приподнял арестованного над землей, и заяц разом успокоился, поджав связанные лапы. Лишь бегающие глазки выдавали его крайнее волнение.
Шерлок Зай проник в опустевшую нору. За ним спустился и я, сгорая от любопытства. Заячье жилище оказалось довольно обширным. Три комнаты в лесной чащобе – большой шик. Обстановки, правда, в норе было не очень много: лежанка из хвороста, низенький кособокий стол, какие-то деревянные коробки или старые ящики, заваленные всяким ненужным хламом. С потолка свисали покрытые пылью «светлячковые» фонари. Оплывший свечной огарок на столе, скорее всего, погас во время сражения. А в дальней из комнат едва ли не до потолка громоздилась гора овощей. У меня глаза от удивления чуть не полопались – вот честное слово! Такого изобилия мне ни разу в жизни не доводилось видеть. Чего тут только не было: огурцы, помидоры, капуста, редис, свекла, репа и прочее, и прочее.
– Офигеть! – выдохнул я.
– Совершенно согласен, коллега, – сдержанно согласился Шерлок Зай и полез обратно, наружу. Я последовал за ним.
Когда мы выбрались на поверхность, инспектор уже вещал наверху:
– Господин Заяйс, вы арестованы и предстанете перед судом за свои преступления!
– За что? Я ничего не сделал! – забился в крепкой волчьей лапе перепуганный Заяйс, разом побелевший раньше установленного природой срока.
– Следствие разберется, кто и что сделал, – важно заявил Листрейд. – Отнесите арестованного в КПЗ, оформите и возвращайтесь с подкреплением.
– Вы уверены, патрон? – с сомнением в голосе спросил волк с разбитым носом. – Я имею в виду, насчет подмоги?
– Само собой! Это был всего лишь заяц, и посмотрите, как он нас отделал. Следующий на очереди волк, А после него – медведь, если верить Шерлоку Заю.
– Слушаюсь! – гаркнули оба волка и сорвались с места.
Один из них закинул себе на спину арестованного, и Заяйс, тараща жалостливые глаза, трясся, поскуливал и поджимал связанные лапы. Волки уносились прочь широкими скачками.
– Ну, дела-а, – протянул Листрейд, опускаясь на мшистую кочку. – Вот сукин сын: целый овощной склад в норе! Вы знали, что мы увидим? – спросил он сыщика.
– Предполагал. Но, честно признаться, меня тоже поразил размах.
– Думаете, это пропавшие у бабы овощи?
– Предполагаю, что – да.
Шерлок Зай не любил делать преждевременные выводы.
Нет смысла описывать, как мы битый час прождали под березой возвращения волков с подмогой. Я уж, грешным делом, начал думать, не заснули ли они по дороге. Но они вернулись, приведя с собой… черепаху! Оказалось, больше никого в столь поздний час отыскать в полицейском отделении не удалось.
– Нет, я все понимаю… – Листрейд в третий раз обошел вокруг Кремня Черепыха – так звали рептилию из Отдела регистраций. – Но неужели никого больше не было?
– Никого, патрон, – шмыгнул волк опухшим носом. – Часть уже дома. Остальные – кто на обеде, кто охраняют заключенных.
– Мда-а! – протянул инспектор, теребя когтем ухо.
Черепых следил за ним немигающим взглядом, вытягивая складчатую, похожую на пожеванный ремень, шею, и молча ожидал вердикта начальства.
– Ладно, делать нечего, – махнул лапой Листрейд. – Но учтите: никакой задержки я не потерплю! Если что, вот это, – он ткнул когтем в сторону притихшей рептилии, – понесете на собственном горбу.
– Слушаюсь, патрон! – вытянулись «во фрунт» оба волка.
По их мордам было видно, что они не особо рвутся тащить на себе эдакую тяжесть. Но оказалось, Черепыха можно катить, поставив на ребро, и волки сразу повеселели.
До норы волка по имени Хрящ Лохматый добрались быстро. Нора, в отличие от заячьей, не таилась за кустами или деревьями, а нахально взирала на нас черным глазом из невысокого бугра. Вокруг норы во множестве валялись белые, начисто обглоданные кости небольших птиц и разноцветные перья. Меня передернуло, но я стиснул клюв и решительно пошел за инспектором и Шерлоком Заем.
– Весьма странно. Перышки какие-то, – мрачно произнес Листрейд, подняв длинное, черное, с синеватым отливом перо. – Павлин? Или попугай?
– Петух, – лаконично заметил Шерлок Зай. – Обычный домашний петух.
– Вы так считаете? – нахмурился Листрейд, вертя в когтях перо.
Бросив его на землю, инспектор приблизился к норе, в которую свободно мог войти, не пригибаясь.
– Эй, Лохматый, вы дома?
– Чего надо? – На пороге норы возник довольно крупный волк, гораздо крупнее, чем полицейские. Прислонившись плечом к краю дыры, он нагло уставился на Листрейда и принялся ковырять острой косточкой в зубах. – Ну?
– Мы хотели бы осмотреть ваше жилище, – не смутившись, заявил инспектор. – У следствия есть некоторые подозрения на ваш счет. Вот постановление!
– Ха! А больше ничего не хотели бы? Пр-роваливайте, пока целы!
Хрящ Лохматый сыто рыгнул и оскалился в наглой ухмылке.
– Угрозы представителю власти? – ледяным тоном осведомился Листрейд, глядя снизу вверх в глаза серому амбалу.
– Понимай, как знаешь, инспекторишка.
– В таком случае придется применить силу. Эй вы! – окликнул Листрейд волков. – Взять его!
Волки бросили Черепыха, настороженно выглядывавшего из панциря, пригнули головы, выставили передние лапы и синхронно, лапа в лапу, пошли на Лохматого, но тот даже глазом не повел. Когда полицейские приблизились, он вдруг ловко сграбастал обоих за глотки и расшвырял в разные стороны.
– Ха, полиция! Вертел я вашу полицию! – расхохотался Лохматый прямо в морду Листрейду. – Ну, а дальше-то что?
– Дальше? – спросил инспектор и вдруг бросился на Лохматого и вцепился тому острыми зубищами прямо в нос.
– Ой-ей-ей! – взвыл Хрящ, пытаясь оторвать от себя инспектора за шкирку. – Бусти, больдно же! Дак дечестно!
– Гы-ы! – прорычал Листрейд, лишь сильнее стискивая зубы на носу волка.
По-видимому, «гы» должно было означать нечто вроде «не отпущу».
– Бусти! Ну, бусти же!
Хрящ завертелся на месте, и тут незаметно подобравшийся к нему Черепых вытянул шею и цапнул острым клювом Лохматого за палец.
