Примерившись, он ткнул тростью в землю у самого камня и, напрягая невероятно уставшие лапы, потянул ее на себя, словно рычаг. Мышцы на его лапах вздулись, зубы скрипнули, и внушительный кусок утоптанной корки подался; затрещали разрываемые корни. Камень дрогнул, но больше ничего не произошло. Я, затаив дыхание, следил за ним, не повторится ли движение. Но время шло, а камень продолжал торчать в дыре, издевательски нависая над ямой.
– Будь ты проклята, паршивая каменюка! – взъярился Шерлок Зай, что есть мочи пнув камень лапой и отбросив теперь уже ставшую бесполезной трость. – Чтоб ты провалилась вместе с дрянной берлогой!
И – о чудо! – камень вдруг подался и начал оседать. Через образовавшийся сверху проем хлынули потоки света. Свет оказался настолько ярким, что я заслонил глаза крылом. Между тем камень продолжал толчками оседать в яму, и в какой-то момент стены берлоги, ослабив хватку, неохотно выпустили здоровенный булыжник. Камень с грохотом обрушился в вырытую нами яму, освободив путь на свободу.
Это было так невероятно, что мы, застыв истуканами, еще некоторое время смотрели на освободившийся выход, а потом одновременно рванулись к нему. Шерлок Зай проскочил первым; за ним – я.
О, как же прекрасна свобода и как ненавистен плен! Мы радовались освобождению, словно два безумца, катаясь по мягкому мху и хохоча во все горло. Но время веселья прошло, и нужно было что-то предпринимать.
– Предлагаю отправиться домой и отпраздновать наше чудесное освобождение! – предложил я. Оно ведь действительно было чудесным. Если бы не находчивость Шерлока Зая, то… мне даже страшно представить, что случилось бы с нами в противном случае.
Однако Шерлок Зай поумерил мой задор.
– Я не против отпраздновать это событие, но тот, кто так безобразно поступил с нами, должен быть наказан. Как вы считаете, дорогой Уотерсон? – спросил Шерлок Зай, отирая мхом от грязи изрядно пострадавшую трость.
– Бросьте, Шерлок! – махнул я крылом. – Мало вам того, что произошло с нами, так вы опять ищете неприятностей?
– Неприятности будут как раз у того типа, что выкинул с нами столь скверную шутку – это я ему обещаю, – грозно сверкнул глазами Шерлок Зай. – Задеты моя и ваша честь, и кто-то должен понести наказание!
– Так ли оно важно? – продолжал упорствовать я. Мне вовсе не улыбалось связываться с неведомым убийцей, у которого в отношении нас были, как я не без причины полагал, далеко не шуточные намерения.
– Очень важно! Но вы, дорогой Уотерсон, разумеется, вольны поступать как вам заблагорассудится. – Шерлок Зай отбросил мох, поднялся с земли и прошел к кустарнику, на колючках которого он что-то заприметил.
– Что вы такое говорите, мой друг! Как я могу покинуть вас, оставив с гнусным извергом один на один.
– Вы хороший товарищ, Уотерсон! И раз вы решили поддержать меня, то нам необходимо произвести приготовления.
Шерлок Зай отошел от куста и огляделся.
У меня уже, честно говоря, ни на что не осталось сил, но я все же поднялся с земли и как следует отряхнулся.
– Как же вы собираетесь поступить?
– Мы устроим этому типу ловушку!
– Вы, верно, шутите?
– Ни в коей мере. Поспешим! Нам нужно как можно быстрее попасть в одно место и вернуться сюда еще засветло.
Господи, ну почему же он такой неугомонный! Я бы сейчас с удовольствием вернулся домой, позабыв обо всем, отужинал и завалился спать. Теперь, когда мы свободны, на все остальное можно было смело махнуть крылом. Месть – дело затратное и неблагодарное. Но…
– А куда мы направляемся, если не секрет? – я поспешил за моим другом, обогнувшим кустарник и устремившимся на шум воды – верно, здесь где-то неподалеку протекала река.
– К бобрам, дорогой Уотерсон. Здесь поблизости их плотина.
– К бобрам? Но к чему нам бобры?
– Нам нужны не бобры, а их сеть. Прочная рыболовная сеть. И еще крепкая веревка.
– Но зачем?!
– Вы все узнаете, как только мы вернемся к берлоге с сетью и веревкой.
Больше за всю дорогу мне не удалось вытянуть из сыщика ни единого слова. Он будто воды в пасть набрал, и мне оставалось лишь надеяться, что путь к бобрам не столь далек, а поимка преступника обойдется без драк и крови и не окажется слишком долгой.
Не буду занимать ваше время описанием дороги к бобрам и обратно, и того, как Шерлоку Заю удалось выпросить у них сеть с веревкой, поскольку бобры оказались на редкость прижимистыми и несговорчивыми – все это неважно для моего повествования. Главное, что вернулись мы к берлоге довольно скоро, и у нас было все, что требовалось Шерлоку Заю для осуществления его плана.
Не знаю, с чем это связано, но у Шерлока Зая была одна довольно неприятная особенность – он никогда не делился планами, а, тем более, выводами, пока те не сбывались или не находили подтверждения. Возможно, ему свойственна некая мнительность. Хотя она как-то не очень вяжется с трезвым, отточенным, словно острейшая бритва, умом. Но как бы там ни было, скрытность Шерлока Зая до поры до времени имела место, и я не стал настаивать, когда мой друг в очередной раз улизнул от вопроса: что он, собственно, задумал, и почему так уверен в успехе задуманного.
Следуя его четким указаниям, я помог расстелить у самого входа в берлогу сеть, предварительно привязав к ее четырем углам веревку. Сетку мы хорошенько скрыли мхом, а веревку, переброшенную через ветку березы с ободранным стволом, замаскировали отыскавшимся неподалеку вьюном. К веревке мы привязали тяжелый камень, который с большим трудом удалось поднять и уложить меж трех стволов березы. Камень же, тщательно отрегулировав натяжение веревки, разместили таким образом, чтобы при малейшем движении на расстеленной на земле сети тот незамедлительно свалился вниз, и сеть пленила неосторожного преступника. Все, в общем-то, понятно, но вот чего я не мог действительно уразуметь, почему Шерлок Зай так уверен в возвращении преступника к берлоге. А если попадется какой-нибудь прохожий, спешащий по своим делам? Вот шуму-то будет! Впрочем, откуда в этой глуши взяться прохожему?..
Темнело. Я изнывал от дикой скуки, не зная, куда себя деть. Уже пару часов мы без толку таились за кустом, и неизвестно было, сколько могла еще продолжаться глупейшая засада. Нет, серьезно! С чего Шерлоку Заю взбрело в голову, что преступник обязательно должен вновь посетить место нашего заточения? Я, разумеется, – не он, но мне бы никогда не пришло в голову идти что-то проверять. Завалил берлогу – и дело с концом. И ведь, что самое смешное, Шерлока Зая ни в жизнь не отговоришь от этой абсурдной затеи. А вдруг преступник надумает проведать своих жертв лишь под утро, если вообще, разумеется, такая мысль придет ему в голову? Что ж нам, всю ночь здесь торчать прикажете?
– Шерлок? – тихонько позвал я.
– Что вам, Уотерсон? – откликнулся сыщик, отрываясь от наблюдения за местностью сквозь узкий просвет между краем кустарника и валуном.
