Медведь замолчал и вопросительно уставился на Шерлока Зая; тот – на медведя, посасывая чубук трубки и тихонько колотя задней лапой, что означало сильное волнение. Пауза затягивалась.
– Это все? – первым нарушил молчание Шерлок Зай.
– А чего ж еще? – пожал могучими плечами медведь.
– Вы его один раз только видели?
– Знаете, одного раза мне по горло хватило, – медведь провел когтем по лохматой шее. – Я вот чего пришел-то. Всяких Анфутисов кормить – никаких запасов не напасешься. А ну как не потрафлю ему чем – и вовсе загрызет?
– Мне кажется, это явное преувеличение, – засомневался Шерлок Зай.
– Вы бы его того, изловили, что ли, а? – просительно протянул косолапый, поджимая лапы и вновь почесываясь. – Ведь сущее безобразие! За нами не заржавеет, слово даю, – ткнул он лапищей себя в грудь.
– За вами? Кого вы еще имеете в виду?
– Да всех, кому эта стращилища поперек горла уже стоит.
– Значит, вы не один от него пострадали?
– Какое там один! – махнул лапой медведь, задев потолочный светильник. Тот опасно закачался, и я поспешил придержать его. – Ох, простите неуклюжего старого болвана.
Да, с самокритикой, похоже, у него было все в ажуре. А вот с контролем чувств и движений – над этим еще работать и работать.
– Так кто же еще пострадал?
– Вам списком или так, на словах.
– Можно списком, – разрешил Шерлок Зай, и медведь вновь полез в шерсть – и где он только там бумагу прячет! – Я с ними лично потом потолкую.
– Ага, – согласился медведь, передавая свернутый вдвое листок Шерлоку Заю. Тот не стал пока его разворачивать, отложив на стол.
– А скажите, любезнейший, где вы живете?
– Шишкин бор, – ткнул медведь когтем за спину. – Что у болота.
– Западный округ, если не ошибаюсь?
– Именно.
Шерлок Зай выбрался из кресла, прошел к ящику и, порывшись в нем, извлек карту Среднелесья. Разложив карту на столе и придавив ее лапами, сыщик обернулся к медведю.
– Любезнейший, вас не затруднит указать на карте место, где вы проживаете?
– Да без проблем, – медведь тяжело поднялся и, пригибая голову, прошел к столу.
Похоже, медведь до того ни разу не видел карт, и потому долго морщил лоб, прикидывая так и этак и водя пальцем по бумаге. Шерлок Зай терпеливо ждал. Наконец морда медведя прояснилась, и он уверенно ткнул когтем почти у самого края листа.
– Здесь!
– Вы уверены? – нахмурился Шерлок Зай.
Я тоже подлез сбоку и стал разглядывать карту. Местность, на которую указал медведь, оказалась сплошными зарослями деревьев с небольшими просветами, в которых и дома-то отмечены не были – вроде как и вовсе не жилое место.
– Да неужто я собственный дом не узнаю? Вот речка, – указал медведь кривым когтем на синий извив, петляющий меж деревьев. – Вот Ягодная поляна. Тут пристань с новым мостком, правда, ее здесь почему-то нет. А вот тут я живу, – указал он на крохотную проплешину меж деревьев почти у самой реки.
– Угу. – Шерлок Зай потеребил нижнюю губу, затем взял карандаш и сделал пометку на карте. – А теперь покажите, в каком направлении сбежал египтянин.
– Кто? – не понял медведь.
– Анубис, – подсказал я.
– А! Кажись, вот сюда, – медведь провел когтем неуверенную линию на карте прочь от своего дома.
– Это точно?
– Ну, может, не совсем. Хотя бежал он на три сосны. Вот здесь, – коготь указал точку на карте, оставив в бумаге вмятину, и Шерлок Зай пометил ее стрелочкой.
– Все понятно, – свернул он карту и вернулся в кресло. – Хорошо. Я думаю, мы с моим другом займемся вашим делом.
– Отлично! – возликовал медведь, но тут же поспешно взял себя в лапы. – То есть я хотел сказать, огромное спасибо, дорогой Зай! От всех нас.
– Пока, право, не за что. Если что-либо станет известно определенно, я вас извещу.
– И насколько быстро вы сможете изгнать проклятую мумию? – блеснул своими куцыми познаниями о Древнем Египте медведь.
– Все зависит от многих независящих от нас обстоятельств, поэтому не будем гадать, а лучше займемся делом.
– Тогда я пошел? – неуверенно спросил медведь, указывая на дверь. – Если я вам больше не нужен, конечно.
– Да-да, идите. И попросите зайти ко мне всех, кто встречался с Анубисом.
Медведь кивнул, едва не проломив башкой потолок, и наконец-то убрался восвояси. Спровадив его за дверь, я вздохнул с двойным облегчением: во-первых, запах немытой шкуры сразу пошел на убыль; во-вторых, миновала опасность остаться без имущества и дома. В следующий раз с такими габаритами пусть общается через окно, а в дом не пущу!
Шерлок Зай между тем, почесывая лоб когтем, прошелся по комнате и уселся в кресло. Думал он долго, вертя в лапе погасшую трубку. Я не решался обеспокоить его, и лишь крутился рядом в надежде, что мой друг заметит меня и сам все объяснит, но этого так и не произошло. Зато в дверь опять постучали, и я пошел открывать.
Мать моя утка! Чтоб мне опять яйцом стать!
Такого столпотворения в нашем дворе мне ни разу еще видеть не доводилось. Пришло зверей пятнадцать, если не больше. Они толпились возле грядок, неразборчиво гомоня наперебой, и глядели на меня, словно на спасителя звериного рода.
– Шерлок! – позвал я, не оборачиваясь и на всякий случай загораживая собой дверной проем, в который, того и гляди, хлынет толпа. Мой голос, пораженный волнительной хрипотцой, дрожал. – Шерлок, здесь…
– Впускайте, – донеслось из кресла, – только по одному.
И тут началось…
Я, как завзятый швейцар, с той лишь разницей, что на мне не было ливреи, грудью встал на защиту дверей. Всем хотелось побыстрее предстать перед знаменитым сыщиком, но я не мог им этого позволить. Я кричал, умолял, увещевал, кажется, даже засветил кому-то особо ретивому в глаз, но вскоре некое подобие порядка все же воцарилось, и толпа выстроилась в кривую длинную очередь.
От опроса свидетелей у меня остались лишь сумбурные, скомканные и какие-то обрывочные воспоминания, столько было сказано всего по делу, но больше от переполнявших зверье чувств. Поэтому попытаюсь передать все это более или менее вразумительно и по возможности кратко, так сказать, самую суть.
Шерлок (сидит в кресле с задумчивым видом, курит трубку, покачивая лапой).
– Опишите его.
Волк (яростно клацая зубами).
– Зверюга, одним словом. Собака страшная! Клок шерсти у меня выдрал!..
Старый лис (глядя в потолок).
– Крупный, серый, темно-серый, ближе к темно-темно-серому, чем к светло-темно-серому. Ну, вы меня понимаете…
