– Что – зачем?
– Зачем вы его ждали у ворот?
– Потому что он попросил меня прибыть туда!
– На словах?
– Запиской.
– Где записка?
– Выбросил!
Суровую морду Штизеля озарила кривая, не обещающая ничего хорошего ухмылка.
– Не вижу ничего смешного! – в бешенстве клацнул зубами Листрейд. – Шерлок Зай прислал записку с посыльным и просил прибыть к воротам. Я проторчал у них почти целых два часа, затем смял бумажку, выбросил и ушел домой.
– Домой ли?
– Что за дурацкие намеки, инспектор?
– Ну ладно, – устало выдохнул Штизель. – Собирайтесь, вы пойдете с нами.
– Да никуда я не пойду!
– Пойдете! – прорычал Штизель и грохнул лапищей по столу. В буфете звякнули чашки.
– Инспектор! – вынеслась из кухни фрау Хунсон. – По какому праву вы рушите в моем доме мебель и бьете посуду?
– Прошу прощения, нервы.
– Я попрошу вас держать нервы в когтях! Что же касается херр Листрейда, то записка действительно была – я сама встретила посыльного и собственнокрыльно передала ее лису.
– О чем же говорилось в записке?
– Я не читаю чужих посланий. Но херр Листрейд, прочитав записку, тут же собрался и покинул дом.
– Хм-м. – Штизель поскреб когтями покатый лоб и обернулся к сопровождавшим его двум полицейским. – Вы. Пойдете сейчас к городским воротам и обыщите все вокруг. Мне нужна записка, которую якобы выбросил инспектор Листрейд. Где вы ее бросили?
– Не могу точно сказать, – наморщил Листрейд лоб. – Я прохаживался туда-сюда по левой стороне дороги. Записка должна быть где-то там.
– Но зачем вы ее выбросили?
– Глупый вопрос, – пожал плечами лис. – Я, как дурак, проторчал там столько времени, потому, вероятно, и выместил злость на записке.
– Ага, значит, вы разозлились!
– А вас, разумеется, подобное развеселило бы. И если вы считаете это достаточным поводом для убийства…
– Вы могли убить случайно.
– Да не был я ни в каком дворце, сколько уже можно повторять!
– Хорошо, вы меня вынудили, – инспектор Штизель порылся в папке и передал Листрейду протокол осмотра места преступления.
– Что такое?
– А вы почитайте. Третий абзац.
– «На месте борьбы во множестве обнаружены следы лап», – начал читать лис. – «Часть из них принадлежат зайцу; другие – лисе…» – инспектор медленно поднял голову. В его взгляде застыло недоумение. – Ничего не понимаю.
– Это, херр Листрейд, у нас называется уликами.
– Да, но…
– И ни единого свежего следа скунса, между прочим, – добавил Штизель по всей вероятности для меня. – Так что я вынужден арестовать вас, инспектор Листрейд!
Лис вздрогнул. Штизель забрал у него протокол, убрал в папку и взял Листрейда под локоть.
– Пройдемте!..
Полночи я не сомкнул глаз, стараясь осознать происшедшее. Ситуация отдавала бредом: следы Листрейда в саду, подброшенный кошелек, спящий сном младенца дворецкий, пропажа командировочного удостоверения, записка от Шерлока Зая, которой тот не писал. Кто мог такое провернуть? И, главное, как? Я также не мог взять в толк, откуда в саду взялись лисьи следы. Ведь я лично видел улепетывающего скунса! Да, было достаточно темно, но спутать совершенно разных, непохожих друг на друга животных. Но наибольшее беспокойство у меня вызывала пропажа Шерлока Зая. И кота. Если они упали со скалы и разбились, то куда делись их тела? Если же не падали… Впрочем, глупо. Я собственными глазами видел, как они летели вниз.
Ломать голову над неразрешимой загадкой было бесполезно, и я, совершенно разбитый бессонной ночью поднялся с постели, лишь забрезжил рассвет. Прохладный душ и сытный завтрак придали мне бодрости и сил, и я вылетел ко дворцу, горя желанием еще раз лично обследовать подножие скалы и ее крутой склон. На это я потратил полдня, но не достиг ничего, даже понимания того, куда могли пропасть тела. На склоне горы не было ни уступов, ни углублений или выступов, на которых можно было бы задержаться, а у ее подножия росли лишь терновые кусты и несколько деревьев, и ни расщелин, ни ям – ничего!
Во дворце мне было нечего делать, и я повернул домой.
– Наконец-то! – встретила меня в дверях фрау Хунсон. – Вас все утро разыскивал инспектор Штизель.
– Нашелся Шерлок Зай? – бросился я к хозяйке дома.
– Нет, но вы можете опоздать на гражданскую панихиду.
– Панихиду?
– Барон фон Гросер Люве взял на себя расходы по погребению вашего друга.
– Но ведь его тело до сих пор не обнаружено!
– Этого я не знаю, херр Кряк. Только, думаю, останься ваш друг жив, он бы уже дал о себе знать.
– Да, вы правы, – повесил я клюв. – Где состоится панихида?
– В полдень у церкви.
– Спасибо, фрау Хунсон.
Я бросил взгляд на стенные часы – было без двадцати двенадцать, – развернулся и вышел из дома.
На площади перед церковью собралось множество зверей и птиц. Судя по всему, их привлекло само событие: во-первых, необычайная помпезность проводов никому не известного сыщика, а во-вторых, прибыл барон фон Гросер Люве – великий затворник. Здесь же присутствовала, казалось, половина полицейского участка. Я разглядел в толпе инспектора Штизеля и протолкался к нему. Рядом с инспектором стоял унылый Листрейд в налапниках. Я поздоровался с обоими.
– Великий был зверь, – сказал Штизель.
– Да, – согласился я. – Кто бы мог подумать, что все так нелепо закончится.
– Умный и проницательный, – продолжал вздыхать Штизель. Меня он не слышал.
– Дурак он был, – сказал кто-то тихим хриплым голосом совсем рядом, и я резко обернулся, окатив неизвестного гневным взглядом.
Слева от меня стояла незнакомая белка, самец белки. В сцепленных на животе лапах он держал книгу.
– Позвольте, кто вы такой, чтобы отзываться подобным образом о моем друге? – Я гневно упер руки в бока.
– О, поверьте, я хорошо его знал! – Белка приподнял книгу, и я увидел, что это «Новейшие успехи науки о преступнике» Ломброзо.
– Шерлок? – прошептал я, медленно поднимая глаза. Вглядевшись повнимательнее в черты морды и уши, прихваченные резинками, я невольно отступил на шаг.
– Отойдемте в сторонку, дорогой Уотерсон, – потянул меня за крыло белка-Шерлок.
– Но позвольте, что за маскарад?
– Тиш-ше, прошу вас!
Мы выбрались из толпы.
– И, черт побери, как вам удалось спастись? Я думал, вы погибли. Постойте, – спохватился я, – нужно же всем сообщить, что вы живы!
