Экипаж остановился. Шофёр спрыгнул на землю.
– В истории Этэлки есть две странности, – сказал Фирс, облокачиваясь на дверцу со стороны сыщика. – Этот юноша, как ты помнишь, прицепился к чужому экипажу, чтобы покататься. Сидевшие в этом экипаже люди почти сразу же произнесли его имя.
– Да, – кивнул Вийт.
– Первая странность – откуда важным господам знать прозвище какого-то малолетнего беспризорника? Вторая – слово прозвучало до того, как Этэлку разглядели. Что это значит? Может, это слово не имело к парню вообще никакого отношения?
– Ты тоже об этом подумал! – пробормотал Вийт.
– Так мы едем в собор? – спросила Ветрана Петровна.
Паромобиль Вийта остановился у полицейского участка, в котором на рассвете дедуктивист допрашивал беспризорника. В окошке на мгновение появилось лицо городового, того же, что и утром, а ещё через секунду дежурный выбежал на порог.
– Этэлка здесь? – сразу же спросил у него сыскной надзиратель.
– Никак нет, – ответил служака, растерявшись. – Указаний задерживать не было… Обрили голову, отмыли и отпустили!
– Разыскать! – скомандовал Вийт. – Узнать, почему его называют «Этэлка». Он вроде говорил, что это не имя, а прозвище. Ну и узнайте заодно, как его на самом деле зовут!
– Есть! – городовой на всякий случай вытянулся и отдал честь.
– Ответ телеграфируйте в Департамент полиции, – добавил Ронислав Вакулович. – Письмоводители знают, где меня найти.
– И ещё, – свесился со своего насеста Фирс. – Прямо сейчас дайте телеграмму туда же, в Департамент полиции. Пусть срочно пришлют список всех мест, где в городе или в радиусе пятидесяти вёрст от города экспериментируют с электричеством или пробуют добывать нафту!
Дежурный удивлённо уставился на истопника.
– Выполняйте! – скомандовал Вийт.
Городовой снова отдал честь.
– А теперь – в собор! – взмолилась Ветрана Петровна. – Мы опаздываем!
Фирс кивнул городовому и стронул паромобиль с места.
– А почему в радиусе пятидесяти вёрст? – спросила девушка.
– На любой дороге в сорока – пятидесяти вёрстах от города стоит полицейский сторожевой пост, – ответил Вийт. – А мы знаем, что профессора Андраши через посты не провозили.
Высокие, медные, позеленевшие за тысячу лет двери были распахнуты. Каждый генерал-губернатор вот уже пару столетий пытался увековечить себя, предлагая покрыть их золотом и драгоценными камнями, но настоятели Зимненского монастыря неизменно отказывались. Такими эти двери установил Святой Владимир Креститель, такими им и оставаться.
Двор позади храма был заполнен колясками, тильбюри, кабриолетами, паромобилями и даже вполне натуральными каретами, и Фирсу пришлось приложить немало усилий, чтобы отыскать для своего экипажа место.
Едва жених и невеста появились у ступеней собора, их подхватила под руки и потащила внутрь старуха Мйончинская.
– Ничего, что вы опоздали, – проскрипела она. – Это напомнит епископу о смирении!
– А нас ждёт… – несколько опешил Вийт. – Нас ждёт епископ?
– А кто? – рассмеялась старая графиня. – Это собор самого патриарха! И это свадьба Мйончинских и Лодимирских!
– Ну, не свадьба, – пробормотал смутившийся Вийт. – Свадьба завтра.
– Ну так завтра будет архиепископ! – пожала плечами старуха.
Собор Зимненского монастыря поражал своим древним величием. Здесь сохранились приделы, в которых клал кирпичи сам Святой Владимир, и, возможно, видневшиеся тут и там ямки в строительном растворе, были следами его пальцев. Прохладный воздух носил по тёмным пространствам храма запахи вечности.
Внутри жениха и невесту поджидала многочисленная родня с обеих сторон.
– Ach, nie widziałem cię, odkąd wciąż czołgałeś się pod stołem!
[138] – кричала какая-то дама.
– Я не знаю, кто это, – прошептала Ветрана Петровна Вийту. – Кажется, троюродная тётка Малгожата, но…
Пару тут же перехватил бравый военный средних лет.
– Рони, малыш! – вскричал он, обнимая Вийта. Затем галантно поцеловал руку молодой графине.
– Это кто? – незаметно спросила барышня.
– Брат, Иван, восьмой по старшинству, – пробормотал Вийт.
Сквозь толпу родственников прошёл епископ. Он протянул молодым руку для поцелуя, а потом сразу же задал главный вопрос:
– Невеста – католичка?
Все мгновенно позабыли о Вийте. Поднялся шум и гам.
Сыщик, разглядывая древние фрески, прошёлся вдоль одной стены, потом другой и у самого притвора наткнулся на Фирса. Тот стоял с развёрнутой шофёрской картой и напряжённо во что-то вглядывался.
Увидев приближающегося Вийта, он сразу же сказал:
– Мы предположили, что Этэлка по малолетству неправильно произносил название мест, откуда он, и так появилось его странное имя. Раз он услышал своё прозвище в том экипаже, значит, седоки обсуждали как раз это его родное селение. Я вот ищу что-нибудь созвучное…
– Но мы же вроде решили подождать список из Департамента полиции? – почесал лоб Вийт.
– Одно другому не мешает. Я нашёл село Веселка…
– Ну… – в сомнении начал говорить детектив.
– …и село Виделка, – продолжил истопник.
– Виделка? – вскричал Вийт. – Виделка? Виделка – Этэлка! Очень похоже! Где это?
– Здесь, – Фирс ткнул пальцем в какое-то место на карте. – Отсюда несколько вёрст.
– Поехали! – решительно воскликнул сыщик. – Иди грей котёл!
Шофёр кивнул и, на ходу сворачивая карту, направился к двери.
Вийт, лавируя сквозь толпу родственников, бросился к Ветране Петровне. Та стояла подле какого-то мужчины, который как раз что-то энергично втолковывал епископу.
– Представляешь, – зашептала барышня, когда сыскной надзиратель оказался рядом, – устав монастыря не менялся со времён князя Владимира! Настоятель считает церковные решения даже XV века «модными нововведениями». Наш семейный стряпчий ухватился за это и доказывает, что во времена Святого Владимира раскол христианства ещё не произошёл!..
– Мне нужно отъехать по делам следствия, – проговорил Вийт, стыдясь собственных слов. – Ненадолго!
