Через распахнутое окно библиотеки слышалась фортепианная музыка. Потоки воздуха несли с собой в комнату речную свежесть – прямо под стенами дома плескалась запруда, в которой вращалось гигантское спаренное колесо водяной мельницы. Сверкающие в солнечных лучах брызги висели прямо перед окном, образуя яркую радугу. Сквозь гул механизма и шум воды пробивалось едва слышимое, а оттого особенно настораживающее «Уо-ох! Уо-ох!»
– Какой странный звук… – проговорил сыщик.
Он прервал музицирование на притулившемся к стене вертикальном фортепиано и напрягся, вслушиваясь.
– Звук действительно странный, – кивнул Фирс. Он как раз листал фолиант, наугад вытащенный из переполненного книжного шкафа. – Как будто стонет кто-то!
Ронислав Вакулович хмыкнул и вернулся к фортепиано. Его пальцы забегали по клавишам. Раздалась одна из тех чарующих мелодий, которыми так славятся володимирские композиторы.
– И что мы теперь будем делать? – спросил Вийт, повысив голос, чтобы перекрыть звуки музыки.
Фирс пожал плечами.
– Есть два варианта, – буркнул он, – либо патерик настоящий, либо подделка. Нам, правда, всё равно, поскольку мы не можем отличить одно от другого!
– О, боги, наконец-то я прозрел! – воскликнул дедуктивист. – Ты мне так помог!
И он, не скрывая сарказма, перешёл на какой-то легкомысленный танец Валлерштейна.
Скрипнула дверь, и в библиотеку лёгкой тенью прошмыгнула Ветрана Петровна.
Вийт вскочил и замер, не зная, что делать.
– Ах, барон! – воскликнула девица, заламывая руки и закатывая глаза. – Что происходит? Неужели моя тайна раскрыта? Неужели о моей ночной прогулке в мужском платье стало известно? Говорите же!
– О чём вы? – удивился Вийт.
Девушка озадаченно посмотрела на него. Потом поняла, просияла и приняла вполне будничный вид.
– А я думала, вы из-за этого примчались!.. – воскликнула она с облегчением. – Значит, вы действительно приехали из-за патерика!
Солнце осветило её лицо, заставив пышные кудри вспыхнуть золотым нимбом. Дыхание Вийта, конечно, дало сбой.
Барышня, поправив локон, отвела глаза.
– Господин Краус уже несколько пришёл в себя, – пробормотала она смущённо. – Манускрипт сейчас принесут…
Фирс фыркнул.
– Вам ведь лишь не хватает последнего доказательства, да? – девушка невольно посмотрела на заставленный реактивами стол.
– Однако… – замялся Ронислав Вакулович.
– А мне вы скажете, почему считаете господина Крауса мошенником? – не понимая поведения сыщика, продолжала девица.
– Ну… – Вийт отвёл глаза.
Так получилось, что теперь он смотрел в сторону окна, и барышня истолковала его взгляд по-своему.
– Ах, не обращайте внимания, это наша маленькая домашняя интересность, привидение одного несчастного! – пояснила она. – Лет сто назад в мельничное колесо упал юноша, у которого вечером того же дня должна была состояться свадьба с первой красавицей округи!
Ветрана Петровна закатила глаза и продекламировала некий стих, несомненно, собственного авторства:
И трещина прошла по своду черепа,
И в бронхи хлынула вода,
И мышцу сердца прорубили
Хрящи разбитого ребра!
В библиотеке воцарилась тишина. Вийт не знал, что сказать.
– Спиритуалисты отрицают активность фантомов в дневное время, тем более в присутствии солнечного света, – отозвался Фирс. Он поставил фолиант на полку и подошёл к окну.
– Вот и господин Краус так говорит! – защебетала девушка. – Он даже осматривал мельницу с помощью телескопа! И пообещал вызвать к нам лучшего утрехтского специалиста по привидениям!
Лицо Вийта стало наливаться кровью.
– Господин Краус! – прошипел он.
– Если хочешь, обойдём голландца хотя бы в этом! – примирительно пробормотал истопник. – Всё равно мы здесь ничего не высидим! А так хоть ускорим мыслеварение!
Вийт кинул горящий взор на друга, почесал лоб…
– Пойдём на призрака? – переспросил он.
И вдруг мужчины, не сговариваясь, разом рванули пуговицы на своих сюртуках.
– Господа, что вы делаете! – взвизгнула не ожидавшая подобного афронта девица. – При даме!
Это восклицание не произвело никакого эффекта.
– Как можно! – сердито вскричала барышня.
Она поспешно отвернулась, закрывая ладонями глаза.
Впрочем, девица безбожно подглядывала.
Друзья стянули с себя сапоги. Сыскной надзиратель, оставшись в одной рубахе, по счастию, сохранившей аккуратность в том, как она была заправлена в брюки и перевязана синим парадным шарфом, оставил у стены трость и саблю.
– Ну, попробуем! Надеюсь, мельница не прогнила насквозь!
Он сел на подоконник.
– Но что вы собираетесь делать?! – вскричала юная графиня, отрывая ладони от глаз. Как выяснилось, мужчины остались в более-менее приличном виде, и она вновь к ним повернулась. – Что происходит?
Ронислав Вакулович перенёс ноги наружу. Под ним мелькали мокрые планки мельничного колеса.
– Небольшое естественнонаучное испытание, – ответил Вийт и соскочил с подоконника.
Он упал обеими ногами на вершину колеса. Левую ногу прострелило болью, но сыскной надзиратель устоял.
Колесо под его тяжестью скрипнуло, замедлило ход, обдало детектива облаком холодных брызг, но уже через мгновение продолжило вращаться. Сыщик, чтобы устоять, зашагал по надвигавшимся на него планкам. Он напоминал акробатку из цирка, которая на потеху публики ходит на шаре.
Волосы Вийта мгновенно промокли. По лицу потекли ручьи воды. Рубаха налипла на тело.
– Вы ведь хромаете! – воскликнула барышня, высовываясь наружу. На девушку тут же стали опадать брызги, и она на шаг отступила в глубь комнаты. – Да и бесполезно это! Сколько раз мы останавливали мельницу, чтобы всё осмотреть! При появлении живых людей дух исчезает!
– Ветрана Петровна, простите! – пробормотал Фирс, подходя к барышне.
Девушка посторонилась. Истопник вспрыгнул на подоконник и оттуда соскользнул на колесо.
Теперь конструкция издала звук, более схожий с визгом.
– А здесь довольно мило! – заметил дедуктивист, продолжая шагать вровень с окном. Он не скрывал восхищения расстилавшимися вокруг красотами реки, парка, лужаек.
– Нас призрак ждёт! – хмыкнул Фирс и решительно спрыгнул в промежуток между колёсами.
Ветрана Петровна в ужасе вскрикнула.
Истопник на мгновение повис, уцепившись руками за деревянную ось, а потом соскочил на внутреннюю поверхность колеса, по пояс погрузившись в бурлящую, всю в мощных завихрениях воду. Солнечный свет к нему почти не пробивался. В воздухе стоял плотный туман брызг. Что творится вокруг, где низ, где верх, понять было невозможно. Приходилось шагать, лишь надеясь, что направление угадано правильно и удастся ступить на поперечную планку. И при этом со всех сторон в него били тяжёлые потоки воды, разворачивая, валя с ног, опрокидывая.
