Ветрана Петровна в пелеринке, легкомысленном платье, едва покрывавшем её башмачки, коротких ажурных перчаточках и шляпке schute
[27], выпорхнула из пролётки и остановилась подле, скромно потупившись, как и полагается благовоспитанной девице. Из экипажа одна за другой чинно спустились ещё три барышни, а за ними – строгая немка, что уже более года надзирала за их воскресными занятиями декламацией и театральным искусством.
Позади притормозил паромобиль детектива Вийта. Шофёр Фирс, друг и помощник сыщика, ловко спрыгнул со своего нашеста и распахнул пассажирскую дверцу. Немедля на землю ступил сам Ронислав Вакулович.
Ветрана Петровна стрельнула глазами на надзирательницу и боковыми шагами отступила к детективу. Вийт и Фирс, оба делая вид, что смотрят в другую сторону, как бы невзначай сняли цилиндры.
– Благодарю за подарок на именины, – произнесла молодая графиня очаровательным голоском, тоже не оборачиваясь к мужчинам. – Но, право, не лучше ли было просто прислать поздравления в альбоме! Покупать для целого кружка билеты на дирижабль! Для пяти человек! Да ещё и от имени Музея раскопок и находок! Музея! – она прыснула со смеху, но тут же взяла себя в руки и приняла серьёзный вид. – Пусть даже наша постановка Менандра действительно достойна приза! И всё это лишь затем, чтобы я могла совершить эту прогулку!
– Надеюсь, – пожал плечами Вийт, – подарок вам по душе.
– О да! – улыбнулась Ветрана Петровна. – Однако же, цена даже одного билета на «Барсука», я слышала, непомерна. Папенька был бы против подобных подарков от малознакомого мужчины!
– Мы ему не скажем! – воскликнул Вийт.
Ветрана Петровна хмыкнула и хотела было что-то добавить, но тут фрау окинула своих воспитанниц ледяным взором и проскрипела:
– Mädchen, mir folgen, bitte!
[28] – и направилась к входу.
Молодая графиня сразу же смешалась со своими подругами.
Барышни, щебеча, кучкой двинулись за надзирательницей. Ливрейный слуга отворил перед ними дверь.
На голубом небе светило яркое солнце, лёгкий ветерок нёс запахи пара и золы, угольная пыль стелилась по брусчатке. В Володимире начинался очередной чудесный день.
– А ведь цена действительно непомерна, – с равнодушным видом произнёс Фирс.
– Что ж, – пожал плечами Вийт, – в этом месяце постарайся паромобиль не разбивать. И шампанского мы некоторое время покупать не будем. Ветчину, впрочем, тоже.
Тот же ливрейный слуга отворил перед дедуктивистом и его помощником дверь, и друзья вышли на перрон «Барсука», самого дорогого, самого роскошного, самого великолепного прогулочного дирижабля, когда-либо поднимавшегося в воздух.
Terminale
[29] была бесподобна. Сверкала сталь. Пар укутывал белёсой мглой устремлённые вверх мощные чугунные конструкции. В многочисленных механизмах вращались посверкивавшие медные шестерни, каждая размером с экипаж. Тонувшая в вышине изящная крыша скрывала от пассажиров и причальную мачту, и стыковочный узел, и guide-ropes
[30]. Впрочем, и сам корабль она также скрывала! В terminale поражённые воздухопутешественники выходили к чему-то огромному, безразмерному, циклопическому, чему-то, что человек не мог охватить взглядом, что тянулось и тянулось, вправо, влево, ввысь! И то была лишь гондола «Барсука». Если она казалась исполинской, то каков же был дирижабль, поднимавший её в воздух!
Путь к посадочному трапу устилала яркая ковровая дорожка, на которую не смели ступить ни носильщики, ни разносчики газет, ни цветочницы, ни просто любопытствующие.
Фирс передал было Вийту для предъявления билет, но стюард в строгом мундире, казалось, оскорбился одним лишь этим намерением.
– Что вы, господин барон! – воскликнул он, склоняя голову. – Ждём вас! – он пригласил товарищей войти, а сам зашагал чуть впереди. На его место у трапа незамедлительно встал другой стюард. – Желаете пройти в общий салон, салон курительный, салон танцевальный? Возможно, в кафе или сразу ресторан? Завезли отличнейшие truffe noire du Périgord!
[31] В библиотеку? Есть редкое издание господина Pierre Hyacinthe Azaïs!
[32] Может, на прогулочную палубу? Или в гимнастический атриум? Наша прогулка займёт шесть часов, вы успеете побывать всюду!
Впереди знакомая стайка девушек входила как раз в общий салон.
– Туда! – решил сыскной надзиратель, и стюард немедленно сделал приглашающий жест.
Их встретили красное дерево, хрусталь, золото и резная мебель. Струнный квартет исполнял что-то лёгкое, из Моцарта. Внешняя стена была стеклянной, и через неё виднелся перрон. Несколько гостей в салоне при появлении новичков приподнялись, чтобы кивнуть.
Ветрана Петровна со своими подругами рассаживались в креслах à la Percier et Fontaine
[33]. Впрочем, возможно, это и были кресла Percier et Fontaine. Вокруг барышень крутился такой же стюард.
– Прошу, прошу! – говорил сопровождавший Вийта и Фирса служащий, подводя их к одному из столиков. – Отсюда вам будет удобно наблюдать и за отправлением, и за самим полётом. Желаете шампанского?
Вийт замялся, но кивнул, и служитель в то же мгновение исчез, чтобы через несколько секунд появиться с бутылкой Salon Blanc De Blancs Le Mesnil-Sur-Oger
[34] в ведёрке с влажными полотенцами.
– Все защитные крышки уже сняты, – говорил служитель, разливая вино. – Как раз идёт закачка l’hélium в нижние баллонеты и l’hydrogène
[35] – в верхние. У нас дирижабль жёсткой конструкции, так что его форма и размер не зависят от количества газа во внутренних ёмкостях. Пожарные взлёт уже разрешили. Погодники и полиция – тоже. Звук, который вы, я надеюсь, не слышите, – это прогревающиеся импеллеры. Конечно, на паровой тяге с обогащённой угольной пылью в качестве горючего! Винты установлены на машинной гондоле, вам не помешают. Экипаж взошёл на борт около часу назад, и мы уже получили journal de bord
[36]. Таким образом, взлёт – по расписанию. Может, кофе?
