Несколько растерявшиеся друзья переглянулись.
– Пожалуй, – всё с тем же равнодушием произнёс Фирс. – Le café à l’avignonnaise, s’il vous plait
[37].
– Cette minute
[38], – бодро откликнулся служитель и исчез.
– Что ж, – пробормотал Вийт, пытаясь разглядеть, куда он убежал, – по крайней мере, мы знаем, что где-то здесь есть ещё и машинная гондола…
В салон продолжали входить новые пассажиры. Блеск золота и бриллиантов слепил.
– Дамы и господа, я капитан Ясенецкий герба Корнич, – объявил появившийся в двери статный мужчина, будто сошедший с рисунков в модных журналах о дирижаблистах. Усы его лихо топорщились. Девушки, включая Ветрану Петровну, уставились на него заворожённым взглядом, что заставило Вийта заёрзать в кресле. – Взлёт через пять минут. Паровой телеграф с момента отрыва от земли и до посадки работать не будет. На высоте в целях безопасности прошу сильно из окон не высовываться, а если вы всё же соблаговолите это сделать, умоляю соблюдать превеликую осторожность. В остальном, я надеюсь, вы не почувствуете никаких неудобств. Когда мы наберём высоту, милости просим любопытствующих на мостик! Я продемонстрирую управление судном! Хорошего дня!
Он осмотрел салон, проверяя, нет ли у пассажиров вопросов, заметил опустевший бокал у одной из сидевших неподалёку дам и немедленно подхватил бутылку, чтобы долить шампанского. Рядом тут же встал официант, но командир корабля не пожелал принять от него помощь, чем вогнал бедного юношу в краску. Убедившись, что всё в порядке, капитан кивнул пассажирам, одёрнул на себе мундир и исчез в следующем салоне, чтобы и там повторить своё незамысловатое объявление.
Вийт повернулся было к Фирсу, чтобы сказать что-то ядовитое по поводу летуна, но тут нечто совершенно неожиданное привлекло его внимание. На трапе появилось около полудюжины одинаковых мужчин. Они были разной внешности, но сходной подтянутости, гладко бритые, с серебрящимися сединой висками, в платье единообразного покроя, хоть и от многих портных. Новые пассажиры старательно избегали глядеть друг на друга. Они не маршировали, о нет, но шли так, что казалось, будто маршируют.
Вийт и Фирс переглянулись.
Следом за первой потянулась и вторая группа мужчин. Таких же, хоть и выглядели они совсем по-иному. У них были усы – все пышной «щёточкой», платье отличалось ещё более строгим покроем, а седина не ограничивалась лишь висками. Один из них, маршировавший в плотном окружении своих собратьев, нёс странной формы футляр, в котором Вийт не без удивления узнал формы скрипки.
Новые гости рассредоточились по разным помещениям гондолы, несколько человек вошло в общий салон. Господин со скрипкой сел в углу, подальше от любопытных взоров. Футляр он держал на коленях и то и дело с подозрением обводил залу настороженным взглядом. Его товарищи подчёркнуто в сторону нелюдимого музыканта не смотрели. Поскольку Вийт и Ветрана Петровна вели себя так же, странное поведение новоприбывших бросилось сыщику в глаза.
Где-то в отдалении послышался приглушённый механический скрежет, и перрон вдруг посветлел. Открывалась крыша.
Небо, однако, не проглянуло, теперь его заслоняла громадина дирижабля. Рассмотреть судно из гондолы, несмотря на стеклянную стену, было невозможно. Где-то далеко вверху виднелся лишь фрагмент заворачивавшегося ввысь гигантского бока, скреплённые листы тонкого металла, каждый по размеру больше паровоза.
Казавшиеся до сих пор отстранённо-равнодушными пассажиры подступили к fenêtre panoramique
[39]. Задрав головы, они пытались рассмотреть происходившее в вышине, и упустили момент, когда перрон вдруг стал уходить вниз. Отрыв от земли произошёл плавно, незаметно.
В полной тишине сверху вниз мимо заворожённых гостей поплыли огромные конструкции terminale – толстенная перекрещённая балка из укреплённого чугуна, потом вторая, за ними гигантская цепь, каждое звено которой было больше всего салона, вращающаяся медная шестерёнка размером с кита, ещё цепь, на этот раз движущаяся, ещё балка. И уже в следующее мгновение рядом со стеклом, казалось, едва не снеся его, пронёсся сверху вниз край одного из огромных стальных листов, составлявших кровлю.
У ног пассажиров разом открылось огромное серое поле, раскинувшееся от горизонта до горизонта – крыша Северного Вокзала. В глаза ударила яркая синь безоблачного неба.
Крыша была усеяна десятками дирижаблей самых ярких расцветок, пришвартовавшихся к обманчиво-тонким причальным мачтам. Она постепенно уходила вниз, выгибаясь, превращаясь в закруглённый купол. Со всех сторон за её краем с каждой секундой проступало всё больше крыш зданий, появлялись чёрные расселины улиц, проглядывали парки и променады. И вдруг стал виден протянувшийся во все стороны город.
Поражённые пассажиры, завороженно глядя через окно, не могли сдержать невольных возгласов восхищения. Все они вновь почувствовали себя детьми, детьми, зачарованными небывалым чудом жизни.
Девушки во главе с надзирательницей прилипли к стеклу. Как-то так получилось, что Ветрана Петровна и Вийт оказались рядом, что, впрочем, не имело значения, поскольку здесь столпились вообще все пассажиры.
– Променад первооткрывателя Таде! – шептала юная графиня, тыча пальчиком куда-то в сторону. – А вон башня инженера Дия! Набережная! Успенский собор! Бульвар Шацкие Озёра! А это! Это же наш городской дом! Вон! – она взвизгнула от восторга, но оглянулась на сверкавших драгоценностями дам и притихла. – Вон Департамент полиции, где вы служите, Ронислав Вакулович!
Её лицо раскраснелось, глаза сверкали, губы приоткрылись, тонкий носик смешно морщился.
– Не нужно пиетета! – пробормотал заворожённый красотой её лица сыскной надзиратель. – Просто Ронислав!
– Ну что вы! – возмутилась барышня. Она даже отступила на шаг от Вийта, но уже через мгновение вновь начала жестикулировать с возбуждением и непосредственностью ребёнка. – Смотрите, Фарная улица! И костёл Иоакима и Анны! И крепостной вал! А где ваш дом, Татион Ренеевич?
Фирс спокойным жестом указал на район особняков в центре, рядом с рекой.
– Я живу у барона, – сказал он. – Я ведь его слуга!
По улицам сновали маленькие, будто игрушечные экипажи, можно было разглядеть схожие с булавками деревья и даже крошечных людей. Где-то на половине расстояния от земли летела стая птиц.
– Ой, смотрите, это же тень от нашего дирижабля! – воскликнула Ветрана Петровна и тут же, оглянувшись, смутилась. Повторила почти шёпотом: – Смотрите!
По крышам домов не спеша передвигалось чёрное пятно, закрывавшее собой сразу несколько кварталов. Формой оно более всего было схоже с сигарой. Медленно надвигалось оно на одну крышу, при этом сползая с другой, в отдалении.
