На появление людей звери отозвались взрывом звуков – от пронзительного визга до угрожающего шипения.
– А вот и подходящая палка! – Фирс отошёл в угол, чтобы подхватить одну из стоявших там мётел, ту, что выглядела покрепче.
Вийт тем временем занялся защёлкой иллюминатора. Она оказалась хитроумной, не поддавалась, и ему пришлось изрядно помучиться. Наконец раздался щелчок, скрипнули петли, и из распахнутого настежь окна в лицо ударила волна ледяного воздуха.
– Высоко, – буркнул Вийт, высовываясь наружу и всматриваясь в безграничную бездну под собой.
На поверхности земли застыла чёрная сигара, тень «Барсука». Она, казалось, совершенно не двигалась, но город уже едва проглядывал на горизонте. От него вилась поблёскивающей ленточкой река, вливалась в другую реку, более широкую и прямую, и эта сверкающая водная дорога тянулась через лоскутное одеяло полей, пересекала похожие на кочки мха леса, проносилась под дирижаблем и терялась вдали, за противоположным краем горизонта.
Вийт протянул помощнику сюртук и цилиндр, забросил на раму ногу, подтянулся. Его пальцы, вцепившиеся в окно, побелели от напряжения.
– Давай! – скомандовал он.
Истопник просунул наружу метлу. Вийт подхватил её и попытался зацепить конец рукояти за раму соседнего иллюминатора. Не получилось.
Тогда Ронислав Вакулович ещё больше высунулся из окна, отчего Фирс поспешно схватил его за одежду, и стал двигать палкой уже аккуратнее. Увы, тоже безрезультатно.
– Позволь! – нетерпеливо дёрнул его за плечо шофёр, как называла Фирса Франсуаза.
Вийт даже отвечать не стал. Он опустил на мгновение веки и сделал глубокий вздох. Вновь открыл глаза. Прицелился. На его высоком лбу от напряжения образовалась складка, зубы закусили губу, и без того тонкий нос заострился ещё больше.
Палка ткнула в видневшуюся в паре шагов от иллюминатора скобу и застряла в ней.
– Точный расчёт! – удовлетворённо крякнул Вийт. – И, конечно, верный глаз!
Фирс фыркнул.
Столкнувшись со столь явным пренебрежением, Ронислав Вакулович с нажимом добавил:
– И чудеса ловкости!
Шофёр промолчал.
Фраппированный сыскной надзиратель вздохнул. Ну где в наше время взять хороших слуг!
Он подёргал метлу, убедился в надёжности её крепления и, держась за рукоять, стал выбираться наружу. Дело это было непростым, ибо иллюминатор не предназначался для подобных экзерсисов, однако уже через несколько мгновений сыщик неуклюже соскользнул на обшивку гондолы и завис на огромной высоте.
Тишина недвижного гигантского пространства вокруг вновь оглушила его. Здесь не было ни ветерка, ни щебета птиц, ни шороха – лишь пустота.
– До земли – целая верста! – буркнул Фирс, высунув голову из иллюминатора и едва не ткнувшись носом в лоб Вийта.
– Падать долго, – согласился детектив.
Он застучал башмаками по обшивке и, перебирая руками по метле, добрался до соседнего иллюминатора.
– Это не та комната! – воскликнул он, глянув внутрь.
– Как не та? – в свою очередь изумился Фирс, перебрасывая ногу через край иллюминатора. Он ловко выскользнул наружу и завис рядом.
– Смотри сам!
Вийт прижался к товарищу, перебросил руку через него на свободную часть рукояти и стал перебираться по истопнику назад. Он хватал шофёра то за волосы, то за ворот, то за рукав, но Фирс снёс всё это с достоинством, надлежащим для помощника великого человека, а в нужный момент совершил решительный рывок и оказался на месте, где только что висел Вийт.
– Кладовка, – пробормотал Фирс, всматриваясь в иллюминатор. – Какая-то кладовка. А где же коммерческий салон? Следующее окно?
Из его рта учащённо вырывались облачка пара.
– А ну-ка! – воскликнул Вийт и нетерпеливо бросился перебираться по истопнику обратно.
Ноги его нещадно били по ногам товарища, руки хватались то за шею, то за плечи, то за голову Фирса, поспешные движения грозили разорвать рубаху.
Вновь оказавшись у иллюминатора, детектив заоглядывался, пытаясь найти, за что бы уцепиться и продвинуться ещё дальше, но обшивка гондолы была абсолютно гладкой. Следующее окно, видневшееся всего в пяти-шести футах от него, оставалось недосягаемым.
– И что нам теперь делать? – растерянно пробормотал Вийт.
Оба смельчака закрутили головами, то подныривая друг под друга, то выныривая над товарищем. Уступов нигде не было.
Губы сыщика уже посинели от холода, нос и щёки посерели.
Именно в этот момент в вышине над их головами что-то взмыло в воздух, полетело, изгибаясь, в сторону от гондолы, на мгновение замерло в пространстве и рухнуло вниз. Тяжёлый канат ударил об обшивку и распластался по ней толстой змеёй.
Фирс и Вийт разом задрали головы. В вышине, на прогулочной палубе кто-то стоял, кто-то в огромной шубе, стоял спиной к ним, держась рукой за крепёжную стойку для канатного ограждения.
– Эй! – осторожно крикнул Вийт.
Человек на мгновение обернулся. В большом меховом вороте мелькнуло прекрасное лицо Ветраны Петровны.
Барышня отвернулась, и друзья услышали, как она сказала:
– О, monsieur steward!
[46] Уже возвращаетесь! Какую чудесную шапку вы для меня нашли! Merci!
[47]
Фигура зашевелилась, забирая из чужих рук что-то меховое и безразмерное, сдвинулась от края променад-дека и исчезла из вида. Голос стал глуше.
– Здесь так холодно! – говорила графиня, и ей отвечали невнятные голоса.
Вийт завороженно смотрел вверх. Наконец он пришёл в себя, схватился за верёвку и принялся дёргать её – с каждым разом всё сильнее. Крепление было вполне надёжным.
– Пошли? – буркнул он.
Сыскной надзиратель уцепился за канат, упёрся ногами в обшивку. Фирс повис рядом.
Друзья сделали шаг в сторону нужного им окна, и сразу же чей-то башмак – уже и не поймёшь чей – соскользнул. Вийт и Фирс, налетев друг о друга, стукнулись о стенку гондолы. Канат дёрнулся, отпружинил, подбросив героев вверх, и повис, напряжённо натянутый, раскачивающийся из стороны в сторону на верстовой высоте.
– Всю кожу на ладонях ободрал! – просипел Вийт, перебирая по верёвке руками и морщась от боли. – Ты цел?
Фирс, сцепив зубы, кивнул.
Мимо смельчаков проплывали листы обшивки, метла, иллюминатор кладовки. При движении в обратную сторону мелькало и оставалось позади распахнутое окно, через которое они вылезли наружу. В крайней точке огромный маятник на миг зависал, и становилось видно, как в клетках беснуются животные.
