– Боже! Боже милосердный! – вскричал Граб Ваккеевич, бросаясь к столу. – Какое счастье! – он схватил бумагу. Он водил по ней руками. Он читал её. Он смотрел её на просвет. Он кружил с ней по комнате. Он ласкал печати пальцами и смеялся. – Нашлась! Нашлась!
Мужчины – безусые и с усами – столпились вокруг ликующего оратора, запанибратски хлопали его по плечу, улыбались, поздравляли и шумели без меры. Каждый тянулся к вновь обретённому документу, каждый хотел к нему притронуться.
– Однако… – проскрипел Руперт Йозеф Теодор фон Вюртенлемман барон цу Шелленберг. – Однако… Это значить, что похититель есть герр капитан Ясенецкий!
Граб Ваккеевич замер с поднятой в обеих руках бумагой. Смех застыл на его губах. Все обернулись.
– Я? – изумился дирижаблист. – Но позвольте!..
– Мало есть украсть пакт, – жёстко проговорил цу Шелленберг. – Нужно есть ещё потом и забрать он! Мы все теперь будем под подозрений, даже под наблюдений! Никто из нас не мочь вернуться сюда! Только господин Ясенецкий мочь прийти в этот комната, вынуть соглашение и вынести его с дирижабле!
– Но я ведь был всё время здесь, у входной двери в салон! – растерянно воскликнул воздухоплаватель.
– А ведь действительно, – кивнул господин Авил, – наш капитан оставался вдали от комнаты.
– Бумага не потеряет своей ценности и разрушительной силы даже через месяцы, возможно, годы, – отозвался Вийт, – так что вор вполне может подождать, пока всё уляжется, наблюдение снимут, и только потом забрать документ.
– Это вы! – вдруг вскричал Граб Ваккеевич, бросаясь к цу Шелленбергу. Документ всё ещё был в руках старика. – Это сами вы и есть!
– Я иметь другой план! – гордо выпрямился фон Вюртенлемман. – Я хотеть копировать пакт, не есть хотеть украсть он!
– Да, так! – буркнул фон Биландт-Рейдт. – Это есть древний род, в нём не быть вор!
– Похитителю было необходимо… – повысил голос Вийт. Он протиснулся между Грабом Ваккеевичем и цу Шелленбергом. – Похитителю было необходимо знать, заранее знать, как выглядит комната, каков размер картин, какими гвоздиками сбиты рамы, какими чернилами и как написаны инвентарные номера на задниках… – Вийт говорил веско, уверенно, решительно. Накалившиеся было страсти стали утихать. Все слушали дедуктивиста. – Преступник должен был знать это, иначе просто не смог бы разработать и осуществить свой план. Вспомните, что вор принёс с собой и записку якобы похищенной девицы, и кусок холста нужного размера с заранее нанесённым на него инвентарным номером! Это мог сделать только тот, кто уже был здесь, в этом салоне, в этой комнате, видел эти картины!
Зависла тишина.
– Кто уже бывал на «Барсуке»? – грозно спросил Граб Ваккеевич, поворачиваясь к подчинённым и гостям.
Все молчали.
Спустя несколько тягучих секунд отозвался Досифейка.
– Я, – растерянно прогудел он. – Когда сопровождал вас с семейством на рождество…
– И я, – пробормотал господин Авил. – На той неделе. Я эту встречу готовил, вы мне расходы подписывали…
– Я прошлый лето… – с лёгким испугом сказал цу Шелленберг.
– Нет-нет, – вмешался Вийт, прерывая ещё какого-то безусого господина, выступившего вперёд. – Важно, кто был здесь после того, как в комнате повесили эти картины, – сыщик обернулся к Ясенецкому: – Когда они здесь появились?
– Около месяца назад, чуть меньше, – неуверенно пробормотал дирижаблист. – Нужно проверить по книгам. Мы приобрели пейзажи на аукционе в…
– Около месяца, – удовлетворённо кивнул сыщик. – Кто из вас, господа, был на «Барсуке» в течение последнего месяца? – Вийт обвёл взглядом присутствовавших, а потом тронул за рукав капитана: – Мы ведь сможем прямо сейчас просмотреть списки пассажиров за эти несколько недель?
– Мы храним копии билетов, они все именные, – кивнул Ясенецкий заметно повеселевшим тоном. – Более того, в конце каждого полёта и гости, и их сопровождающие расписываются в учётной книге. Это требование закона.
– Итак, кто был на «Барсуке» в течение последнего месяца? – повторил свой вопрос Вийт.
Головы одна за другой стали поворачиваться к господину Авилу. Граб Ваккеевич смотрел на своего подчинённого, и в глазах его читались и неверие, и разочарование. Руки старикана опустились. Один из концов драгоценного документа свесился и распластался на полу.
И тут что-то произошло с господином Авилом. Он выпрямился, став заметно выше. Черты лица его разгладились, изменив сам вид мужчины. Взор стал пронзительным, обжигающим.
– Ваша безответственная политика разрушительна! – отчеканил он громко и уверенно. В голосе звенела сталь. – Долг каждого патриота остановить это скатывание в бездну! Я попытался, и у меня не получилось, но найдутся другие порядочные люди, и их будет не один воин, а легион!..
– C’est indigne!
[58] Вам должно быть стыдно! Почему вы не предупредили меня! – негодующе шептала Ветрана Петровна, и её глаза горели яростью. – Что за ползание по обшивке дирижабля? Что за театральщина!..
– Но мы!.. – воскликнул Вийт и тут же понял, что своим слишком громким голосом рискует привлечь внимание подруг графини. Он понизил голос до едва слышимого и повторил: – Но мы расследовали важное дело!..
– Надо было всё объяснить! – взгляд барышни испепелил его дотла. – А вы просто ушли! Бросили меня, как ненужную куклу!
На прогулочной палубе было довольно много народу. По дирижаблю уже пронёсся слух об очередной победе Вийта, и всем хотелось взглянуть на него. Сути происшествия никто не знал, но стюарды ходили со столь загадочными лицами, а капитан отмалчивался столь многозначительно, что сомнений не оставалось – детектив только что раскрыл какое-то страшное преступление. В коммерческий салон, кстати, никого не пускали. Возможно, там под замком сидел разоблачённый злодей.
Стюард заставил Вийта и Фирса набросить на себя шубы, и теперь сыщик и его помощник выглядели, как огромные меховые тюки, только цилиндры торчали.
Внизу величественно проплывали лоскутки полей и лесов. Вдали виднелись казавшиеся игрушечными резные дворцы Новой Александрии.
– А теперь вы ещё и не желаете поведать мне, что случилось! – продолжала свою гневную речь Ветрана Петровна. – Как не стыдно!..
Мимо, раскланиваясь с пассажирами и светясь лучезарной улыбкой плакатного героя-дирижаблиста, прошествовал Ясенецкий. Он не взял шубу и смотрелся в своём мундире среди закутанных в меха особ особенно ярко.
Вийт, как под гипнозом, безотрывно смотрел на прекрасное лицо девушки, но что-то в том, как шествовал капитан, всё же привлекло его внимание. Детектив с трудом заставил себя отвести взгляд от барышни, кивнул ей и направился к воздухоплавателю.
