– Что ж… – Вийт сделал шаг к госпоже Дюфренуа. – Если вы не передумали…
– О нет! – вскричала мадам. – Ни за что!
– Тогда по местам! – решительно скомандовал сыщик.
Все один за другим удалились из комнаты. Проводив последнего человека, дедуктивист запер замок на ключ.
– Свет, льющийся из-под двери, может спугнуть грабителя, – проговорил он, заглянув Христине Модестовне в глаза.
Там блеснуло что-то. Мадам кивнула.
Решительным движением детектив закрутил кран. Газовые светильники угасли.
Номер погрузился в темноту…
Любой бы подумал, что этаж совершенно пуст. Тут было безлюдно, тихо и покойно. Лишь посвящённые знали, что за всем здесь происходящим отовсюду следят внимательные глаза настороженных наблюдателей.
Минуты шли за минутами. Ничто не нарушало царящие на этаже безмолвие и безмятежность.
В какой-то момент, правда, вдруг раздался возмущённый женский возглас: «Месье барон!», впрочем, не слишком громкий, и снова всё затихло.
– Это не крик о помощи, – пробормотал Фирс, взглянув на портье. – Наверное, его высокоблагородие случайно перевернул бонбоньерку.
Оба стража расположились на диване за поворотом коридора, у двери на заднюю лестницу.
Гостиничный служащий поднял на истопника непонимающий взгляд:
– О чём вы? Я ничего не слышал.
Время шло. Напольные часы в коридоре отстукивали секунды.
Ожидание всегда томительно. И утомительно. Поэтому, когда на этаже вдруг раздались чьи-то неуверенные шаги, портье даже несколько растерялся.
– Малгося, открывай! – прокричал визитёр пьяным голосом и забарабанил в дверь. Дверь номера, где хранились картины! – Ну, не томи! Мне срочно нужно в уборную!
Он продолжал нетерпеливо стучать.
Фирс вскочил, выхватил саблю из ножен и неслышной тенью метнулся к гостю. Тот даже головы не успел поворотить, как к его горлу прижалось лезвие клинка.
Дверь номера распахнулась. На пороге вырос Вийт с нацеленным на пришедшего пистолем.
За сыщиком в темноте комнаты маячила госпожа Дюфренуа с ружьём. По непонятной причине её фероньерка сбилась набок, а губы распухли.
Непрошеный гость оторопело глядел на непонятно откуда появившихся людей. Он был в чёрной визитке и цилиндре, наверное, прибыл сюда прямо из оперы. Посоловевший взгляд выдавал выпитую бутылку бургундского.
– Тысяча чертей! – прохрипел он. – Кто вы такие? Что за странное сочетание летуна, пирата и дамы… гм… полумрака?
– Что?! – взревел сыщик, тыча дулом пистоля в лоб охайщика.
– О, пардон! – тут же откликнулся мужчина. – Но вы же одеты в форму дирижаблиста! – он повернул голову к Фирсу, качнулся, икнул и добавил: – А вы ведь истопник? Но почему с саблей?
– Извинитесь перед дамой! – проорал ему прямо в лицо дедуктивист.
Гость оторопело перевёл расфокусированный взгляд на Христину Модестовну. Было понятно, что он вряд ли её хорошо видит.
– Миль пардон! – покладисто пролепетал он.
– Это пан Капустняк, – к ним стремительно семенил портье. – Он живёт в точно таком же номере, но на четвёртом этаже!
Вийт нехотя опустил оружие.
– Пан Капустняк! – заговорил портье, аккуратно хватая пьяного под локоток. – Вы ошиблись всего на один этаж! Пойдёмте, пойдёмте, жена вас ждёт, она забрала ключ от номера ещё час назад!
– Малгося… – крякнул мужчина, позволяя себя увести. Сделав несколько шагов, он, однако, вырвался из объятий портье и остановился. – Господа, господа! Прошу меня понять! На одну минутку, в уборную! Прошу вас!
Госпожа Дюфренуа едва не задохнулась от возмущения.
– Ну что вы, пан Капустняк! – говорил портье, утягивая пьяного за собой. – Тут совсем рядом, всего один этаж! Пойдёмте, пойдёмте!
И увёл-таки визитёра на лестницу.
Вийт закрыл дверь, щёлкнул замок.
Почти сразу донёсся приглушённый голос мадам Дюфренуа:
– Я ведь замужем, Ронислав!..
По коридору разносились шорохи. Едва различимые, но безмолвие тревожной ночи усиливало их, а любая попытка не прислушиваться делала их более явственными.
Шумы были ритмичными. Частыми и ритмичными.
Портье и истопник сидели на диванчике с каменными лицами, упорно глядя перед собой.
– Господин сыскной надзиратель, верно, решил перетащить рамы из-под картин в другой угол. Освобождает место для возможной схватки! – произнёс Фирс. В тишине коридора его слова прозвучали с громкостью пушечного выстрела, но истопник и не подумал понизить голос. Он явно пытался заглушить голосом шумы, доносившиеся из комнаты.
– Вот как? – повёл плечом портье. – Я ничего не слышу!
Шумы продолжались, становясь всё менее осторожными.
– Вы знаете анекдот про гайгокудзина и мэтсалле? – спросил смущённый истопник. Вновь громким голосом. – Я нахожу его довольно смешным.
– Он действительно уморителен, Татион Ренеевич! – кивнул гостиничный служащий.
Ритмичные звуки не прекращались.
– А занимательную историю, случившуюся в селении Виннипег, что в Компании Гудзонова залива?.. – начал было Фирс, но портье его мягко прервал:
– Мы не спугнём преступника, если будем разговаривать?
Фирс умолк. Звуки же, напротив, становились всё громче, и истопник принялся проверять свою саблю. Убедился, что та легко выходит из ножен. Потом ещё раз. И ещё. Перезарядил пистолет, заткнутый у него за пояс. Расстегнул и вновь застегнул все пуговицы на мундире – одну за другой.
Звуки лишь усиливались.
Наконец их ритм сбился, стал совершенно беспорядочным, хаотичным, даже анархичным.
А потом разом затихли. Опять воцарилась полная тишина.
Фирс взглянул на портье. Тот был полностью поглощён газетой.
Уставший от долгого сидения истопник поднялся, чтобы немного размяться, и именно в этот момент кто-то несколько раз ударил костяшками пальцев по двери.
Портье от неожиданности вздрогнул.
Некий тип в кожаной куртке гонщика постучал в номер с картинами. Потом прямо на глазах у стражей попытался вставить
